Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?
Введение
2. Анализ использования различных видов языковой игры в речевой деятельности
Заключение
Список использованной литературы
ВВЕДЕНИЕ
Изучение языковой игры имеет длительную традицию, восходящую к античности. Упоминание об игре слов, «забавных словесных оборотах» как средстве шутки или «обмана» слушателей содержится еще в «Риторике» Аристотеля (1; с. 145-147).
В нашу эпоху проблема языковой игры приобрела особую актуальность в 80-х годах, периоде наиболее эффективного исследования разговорной речи. Первое систематизированное описание явления языковой игры в русистике можно отнести к выходу коллективной монографии под редакцией ЕЛ. Земской (14; с172 -214).
Значительное влияние на исследование проблемы оказали работы Е. А Агеевой, Т.В. Булыгиной, И.Н Горелова, Т. А. Гридиной, Н.А. Николиной, В.З.Санникова, К.С. Седова, А.Д. Шмелёва (4; 7; 8; 13; 16).
Языковая игра - явление многоаспектное, имеющее одновременно стилистическую, психолингвистическую, прагматическую и эстетическую природу. Многоплановость данного феномена делает затруднительным непротиворечивое и исчерпывающее определение языковой игры, далеко не все аспекты которой достаточно хорошо изучены.
Цель работы – анализ и описание и классификация самостоятельно отобранного фактического материала - извлечённых из речевого потока различных видов языковой игры.
Языковая игра в речи возникает по-разному. В одном случае адресант использует то, что уже знает, запомнил и в нужный момент умело воспроизводит. Как правило, это уже ставшие штампом известные формулы. Нас интересовали те ситуации, когда языковая игра (как взаимодействие системного и асистемного) создавалась непосредственно в момент общения, причём внимание уделялось недостаточно исследованному аспекту проблемы - игре на уровне текста. Сказанным определяется новизна и актуальность темы.
Методы исследования: изучение степени разработанности различных аспектов проблемы в специальной литературе; наблюдение; анализ использования различных видов языковой игры в речевой практике (жанры разговорной речи); классификация.
Полученные результаты: отобраны и описаны наиболее продуктивные и некоторые малоизученные приёмы языковой игры в речевом общении, дополнена существующая классификация видов языковой игры.
Эффективность исследования определяется новизной представленного материала; полученные данные могут быть использованы для демонстрации эстетических ресурсов языка, заложенных на всех уровнях его организации и реализуемых в речи, что помогает полнее и разносторонне осваивать выразительные возможности русского языка.
Работа над данной проблемой строилась таким образом.
Сначала анализировались теоретические источники по вопросу исследования, в течение нескольких месяцев осуществлялся сбор фактического материала (примеры языковой игры в разговорной речи) 1 , затем производилось описание практического материала, который в некоторых случаях дополнялся примерами из художественных произведений, где языковая игра служит маркером разговорности.
Работа состоит из введения, основной части, состоящей из двух глав (теоретической и практической), заключения и списка использованной литературы.
1. Теоретические предпосылки исследования
Нормативность и целесообразность - элементы речевой культуры, образующие в совокупности речевое мастерство. Умение верно и лингвистически корректно пользоваться нормативными речевыми структурами, знание языковых норм необходимо при создании любого высказывания. Речевая деятельность человека строится на использовании главным образом готовых коммуникативных единиц. При создании как подготовленного, так и неподготовленного высказывания используются схемы, клише. Стереотипы общения, в которых языковые единицы увязаны с типическими ситуациями, проявляются на уровне жанровых форм.
Жанровые рамки свойственны различным речевым формам (диалогическим и монологическим, подготовленным и неподготовленным, официальным и неофициальным), реализуемым в различных коммуникативных ситуациях:
В реальных коммуникативных ситуациях (преимущественно в разговорной речи) нередко происходит осознанное нарушение языкового стереотипа, вызванное стремлением привлечь внимание собеседника к нестандартности собственной речи, а также способностью к освоению ассоциативного потенциала языковых единиц. В этом случае допустимо говорить об эстетических элементах обыденной каждодневной коммуникации. Своеобразие живого разговорного общения состоит именно в том, что в силу неофициальности, непосредственности, непринужденности трафареты и стандарты сочетаются в нём с отчётливо выраженной установкой на творчество.
В коммуникации творчество проявляется прежде всего на уровне языковой игры. Личностное проживание творческой природы языка многократно усиливается, когда слово становится тождественным игре. Игровая функция языка очень важна. Она освобождает подсознание, делает процесс постижения мира свободным, прямым и притягательным. «Человеческая культура возникла и развёртывается в игре, как игра...» -утверждает И. Хейзинга (19; с.9),
С системно-языковой точки зрения языковая игра рассматривается как аномалия – «явление, которое нарушает какие-либо сформулированные правила или интуитивно ощущаемые закономерности», (4;с.437), «запрограммированное языковой игрой отклонение от стереотипа восприятия, образования и использования языковых единиц» (9; с. 9).
Как явление сферы дискурса, языковая игра, по мнению Н.А.Николиной Е.ААгеевой, «предполагает системность языка (и системность его употребления) как предпосылку для реализации разного рода дериваций, отклонений от "правильного" (привычного, коммуникативно обусловленного) построения языковых и функционирования речевых единиц"(13;с.552).
Главной коммуникативной задачей говорящего, использующего языковую игру, является намеренное отстранение от слова, словесная рефлексия и в сознании адресанта, и в сознании адресата речи.
Как отмечает философ Th. Lipps, языковая игра в речи даёт нам "контраст представлений", "смысл в бессмыслице", "смущение вследствие непонимания и внезапное уяснение". "Контраст возникает, например, благодаря тому, что мы признаём за словами некоторое значение, которое мы, однако, не можем затем вновь признать за ними" (цит по: 18; с.7).
Чтобы оценить смешное, необходимо умение анализировать, рассуждать, сопоставлять.
Игра предполагает обязательную ориентацию на коммуникативную ситуацию, обладающую признаками непринуждённости, неофициальности. Языковая игра служит маркером разговорности, так как перечисленные признаки «относятся к компонентам коммуникативного акта, формирующим разговорную речь. Иначе говоря, разговорная речь создаёт оптимальные предпосылки для возникновения языковой игры, однако и сама языковая игра становится... знаком определённой коммуникативной ситуации - ситуации непринуждённого общения» (13; с.353).
Психологи считают игру одним из основных свойств человеческой культуры. Авторы учебного пособия «Основы психолингвистики» И.Н.Горелов и К.Ф. Седов рассматривают игру как вид деятельности, который не преследует каких-то ярко выраженных конкретных практических целей: «Цель игры - доставить удовольствие людям, которые принимают в ней участие». Исследователи предлагают следующее определение рассматриваемого явления: «Языковая игра - феномен речевого общения, содержанием которого выступает установка на форму речи, стремление добиться в высказывании эффектов, сходных с эффектами художественно словесности»(7; с. 180). Такого рода эффекты носят характер комического.
Языковая игра имеет установку на комический эффект. В этом контексте весьма показательны присутствующие в работах М.М.Бахтина идеи о неофициальной природе смеха, создающего «фамильярный праздничный коллектив», противостоящий всякой официальной «серьезности». «Настоящий смех», - отмечал исследователь, - «не отрицает серьёзности, а очищает и восполняет её. Очищает от догматизма, односторонности, окостенелости, от фанатизма и категоричности, от элементов страха или устрашения, от дидактизма, от наивности и иллюзий, от дурной одноплановости и от однозначности...»(3; с. 17).
Механизм комического может проявляться в реализации иллокутивных составляющих: шутки, остроты, балагурства, каламбура, насмешки, иронии. Комический эффект сокращает дистанцию в межличностном общении, способствует расшифровке скрытой иронии, восприятию шутки.
В основе комического непременно заложено какое-либо противоречие, объединение в одно целое нескольких представлений, являющихся чуждыми друг другу по своему внутреннему содержанию. По этому поводу философ Тh. Visher и поэт Jean Paul образно замечали: «Остроумие - это переодетый священник, который венчает каждую пару... Он венчает охотнее всего ту пару, к соединению которой родственники относятся нетерпимо» (по 18; с. 7). Языковая игра не содержит логической необходимости, но она освобождает и распутывает мыслительный процесс.
Открытия, которые делают участники коммуникативной ситуации, раздвигают пределы воображения, побуждают к творческому поиску, воспитывают умение слушать и слышать, развивают быстроту реакции на слово. Эффект внезапности и неожиданности в совершаемых языковых открытиях усиливает их воздействие на адресата, а юмористическая окраска, стремление к розыгрышу делают их понятными и доступными.
Языковая игра развивает языковое чутьё, умение логически мыслить, слушать и слышать, раскрепощённость в обращении с понятиями, лёгкость и радость от общения.
Типы и способы языковой игры описаны достаточно полно на материале русского языка. Имеются попытки анализа лингвистической сущности языковой игры. Однако механизм языковой игры пока науке неизвестен, и когнитивный подход В.А. Пищальниковой может оказаться плодотворным для экспликации внутренних механизмов языковой игры. Пока же лингвисты работают лишь с их внешним проявлением (Шаховский, 2003).
«Все и всех можно укротить, кроме языка. Он не подлежит укрощению, и языковая игра с ее разнообразием и бесконечной фантазией - тому свидетельство» (Шаховский, 2003).
Интересная теория языковой игры была предложена В.В. Виноградовым. Согласно его схеме, языковая игра состоит из двух компонентов: лексического основания (опорный компонент), позволяющего начать игру, и «перевёртыша» (результирующий компонент). В.В.Виноградов выделяет следующие общие черты языковой игры:
1. Информативная структура языковой игры поликомпонентна и состоит из набора постоянных и переменных элементов. В число первых входит предметнологическая, экспрессивно-стилистическая, ассоциативно-образная и функциональная информация. Переменные компоненты могут быть представлены разновидностями социолокальной и фоновой информации.
2. По своим контекстуальным характеристикам языковая игра делится на доминантную и языковую игру ограниченного действия. Первая способствует формированию ведущей темы произведения и обычно располагается в наиболее значимых участках текста. Вторая участвует в создании микротем произведения и способствует формированию ограниченного пространства текста. В зависимости от связи с предыдущим или последующим контекстом языковая игра может подразделяться на инпродуктивные и резюмирующие типы.
3. Обязательными компонентами структуры любой игры слов являются ядро (два элемента, объединённых или сходной фонетической или графической формой, но различных по содержанию), и базисный контекст, создающий минимальные условия реализации элементов ядра языковой игры (Виноградов, 1978).
Функции языковой игры
Функция комичности свойственна большинству всех языковых игр. Нарушение правил, сжатость (краткость) стиля, неожиданность и возможность тесно связать друг с другом разные содержания в языковой игре способствует тому, чтобы удовлетворить запретные или блокированные импульсы (импульсы агрессии, сексуальности и игры). Получатель склонен следовать аргументации, базирующейся на нарушениях нормы, чтобы благодаря рациональному возражению снова вызвать психический источник наслаждения. Сила воздействия и оригинальность делают языковую игру риторическим средством побуждения. Языковая игра, как стилистическое средство, относится, естественно, к поэтическому словоупотреблению, довольно часто к творчеству одного поэта. Если поэтичность понимать как языковое выражение индивидуально-субъективного восприятия мира поэта, то становится очевидным, что языковая игра со своим распространённым и одновременно сжатым употреблением языкового материала и языковых правил становится одним из классических риторических средств в поэтическом выражении (Санников, 1999).
Помимо универсальных характеристик языковой игры универсальным для всех языков мира можно считать и набор функций, которые выполняет языковая игра в тексте. Наиболее важными и общими функциями языковой игры, по мнению Н.А.Николиной, являются следующие: 1) экспрессивная функция (оказание эмоционального воздействия на адресата); 2) стилистическая функция (создание в тексте стилистических приёмов); 3) аттрактивная (привлечение внимания адресата); 4) смыслообразующая (создание нового содержания (смысла) за счёт необычного использования языка); 5) эстетическая (установка на новизну формы, перенесение акцента с того, о чём говорится, на то, кбк об этом говорится); 6) развлекательная (стремление развлечь себя и своего собеседника) и 7) функция создания комического эффекта (Николина, 2000).
Функции языковой игры различаются по жанрам. Что касается программ радио и телевидения развлекательной жанровой направленности, в первую очередь в них реализуются следующие функции языковой игры: комическая (создание шутливого настроения), развлекательная (стремление развлечь себя и собеседника), гедонистическая (гедонистический характер игры проявляется в использовании языковой игры ради удовольствия от самого процесса, а также от его результата), смягчающая (смягчает речь, устраняет серьезность тона, тем самым располагает к себе собеседника), выразительная (языковая игра служит для более тонкой и точной передачи мысли, для образной и выразительной передачи сообщения), эстетическая (установка на новизну формы, перенесение акцента с того, о чем говорится, на то, как об этом говорится) (Куранова, 2008).
Введение
1. Теоретические предпосылки исследования
2. Анализ использования различных видов языковой игры в речевой деятельности
Заключение
Список использованной литературы
ВВЕДЕНИЕ
Изучение языковой игры имеет длительную традицию, восходящую к античности. Упоминание об игре слов, «забавных словесных оборотах» как средстве шутки или «обмана» слушателей содержится еще в «Риторике» Аристотеля (1; с. 145-147).
В нашу эпоху проблема языковой игры приобрела особую актуальность в 80-х годах, периоде наиболее эффективного исследования разговорной речи. Первое систематизированное описание явления языковой игры в русистике можно отнести к выходу коллективной монографии под редакцией ЕЛ. Земской (14; с172 -214).
Значительное влияние на исследование проблемы оказали работы Е. А Агеевой, Т.В. Булыгиной, И.Н Горелова, Т. А. Гридиной, Н.А. Николиной, В.З.Санникова, К.С. Седова, А.Д. Шмелёва (4; 7; 8; 13; 16).
Языковая игра - явление многоаспектное, имеющее одновременно стилистическую, психолингвистическую, прагматическую и эстетическую природу. Многоплановость данного феномена делает затруднительным непротиворечивое и исчерпывающее определение языковой игры, далеко не все аспекты которой достаточно хорошо изучены.
Цель работы – анализ и описание и классификация самостоятельно отобранного фактического материала - извлечённых из речевого потока различных видов языковой игры.
Языковая игра в речи возникает по-разному. В одном случае адресант использует то, что уже знает, запомнил и в нужный момент умело воспроизводит. Как правило, это уже ставшие штампом известные формулы. Нас интересовали те ситуации, когда языковая игра (как взаимодействие системного и асистемного) создавалась непосредственно в момент общения, причём внимание уделялось недостаточно исследованному аспекту проблемы - игре на уровне текста. Сказанным определяется новизна и актуальность темы.
Методы исследования: изучение степени разработанности различных аспектов проблемы в специальной литературе; наблюдение; анализ использования различных видов языковой игры в речевой практике (жанры разговорной речи); классификация.
Полученные результаты: отобраны и описаны наиболее продуктивные и некоторые малоизученные приёмы языковой игры в речевом общении, дополнена существующая классификация видов языковой игры.
Эффективность исследования определяется новизной представленного материала; полученные данные могут быть использованы для демонстрации эстетических ресурсов языка, заложенных на всех уровнях его организации и реализуемых в речи, что помогает полнее и разносторонне осваивать выразительные возможности русского языка.
Работа над данной проблемой строилась таким образом.
Сначала анализировались теоретические источники по вопросу исследования, в течение нескольких месяцев осуществлялся сбор фактического материала (примеры языковой игры в разговорной речи) 1 , затем производилось описание практического материала, который в некоторых случаях дополнялся примерами из художественных произведений, где языковая игра служит маркером разговорности.
Работа состоит из введения, основной части, состоящей из двух глав (теоретической и практической), заключения и списка использованной литературы.
1. Теоретические предпосылки исследования
Нормативность и целесообразность - элементы речевой культуры, образующие в совокупности речевое мастерство. Умение верно и лингвистически корректно пользоваться нормативными речевыми структурами, знание языковых норм необходимо при создании любого высказывания. Речевая деятельность человека строится на использовании главным образом готовых коммуникативных единиц. При создании как подготовленного, так и неподготовленного высказывания используются схемы, клише. Стереотипы общения, в которых языковые единицы увязаны с типическими ситуациями, проявляются на уровне жанровых форм.
Жанровые рамки свойственны различным речевым формам (диалогическим и монологическим, подготовленным и неподготовленным, официальным и неофициальным), реализуемым в различных коммуникативных ситуациях:
В реальных коммуникативных ситуациях (преимущественно в разговорной речи) нередко происходит осознанное нарушение языкового стереотипа, вызванное стремлением привлечь внимание собеседника к нестандартности собственной речи, а также способностью к освоению ассоциативного потенциала языковых единиц. В этом случае допустимо говорить об эстетических элементах обыденной каждодневной коммуникации. Своеобразие живого разговорного общения состоит именно в том, что в силу неофициальности, непосредственности, непринужденности трафареты и стандарты сочетаются в нём с отчётливо выраженной установкой на творчество.
В коммуникации творчество проявляется прежде всего на уровне языковой игры. Личностное проживание творческой природы языка многократно усиливается, когда слово становится тождественным игре. Игровая функция языка очень важна. Она освобождает подсознание, делает процесс постижения мира свободным, прямым и притягательным. «Человеческая культура возникла и развёртывается в игре, как игра...» -утверждает И. Хейзинга (19; с.9),
С системно-языковой точки зрения языковая игра рассматривается как аномалия – «явление, которое нарушает какие-либо сформулированные правила или интуитивно ощущаемые закономерности», (4;с.437), «запрограммированное языковой игрой отклонение от стереотипа восприятия, образования и использования языковых единиц» (9; с. 9).
Как явление сферы дискурса, языковая игра, по мнению Н.А.Николиной Е.ААгеевой, «предполагает системность языка (и системность его употребления) как предпосылку для реализации разного рода дериваций, отклонений от "правильного" (привычного, коммуникативно обусловленного) построения языковых и функционирования речевых единиц"(13;с.552).
Главной коммуникативной задачей говорящего, использующего языковую игру, является намеренное отстранение от слова, словесная рефлексия и в сознании адресанта, и в сознании адресата речи.
Как отмечает философ Th. Lipps, языковая игра в речи даёт нам "контраст представлений", "смысл в бессмыслице", "смущение вследствие непонимания и внезапное уяснение". "Контраст возникает, например, благодаря тому, что мы признаём за словами некоторое значение, которое мы, однако, не можем затем вновь признать за ними" (цит по: 18; с.7).
Чтобы оценить смешное, необходимо умение анализировать, рассуждать, сопоставлять.
Игра предполагает обязательную ориентацию на коммуникативную ситуацию, обладающую признаками непринуждённости, неофициальности. Языковая игра служит маркером разговорности, так как перечисленные признаки «относятся к компонентам коммуникативного акта, формирующим разговорную речь. Иначе говоря, разговорная речь создаёт оптимальные предпосылки для возникновения языковой игры, однако и сама языковая игра становится... знаком определённой коммуникативной ситуации - ситуации непринуждённого общения» (13; с.353).
Психологи считают игру одним из основных свойств человеческой культуры. Авторы учебного пособия «Основы психолингвистики» И.Н.Горелов и К.Ф. Седов рассматривают игру как вид деятельности, который не преследует каких-то ярко выраженных конкретных практических целей: «Цель игры - доставить удовольствие людям, которые принимают в ней участие». Исследователи предлагают следующее определение рассматриваемого явления: «Языковая игра - феномен речевого общения, содержанием которого выступает установка на форму речи, стремление добиться в высказывании эффектов, сходных с эффектами художественно словесности»(7; с. 180). Такого рода эффекты носят характер комического.
Языковая игра имеет установку на комический эффект. В этом контексте весьма показательны присутствующие в работах М.М.Бахтина идеи о неофициальной природе смеха, создающего «фамильярный праздничный коллектив», противостоящий всякой официальной «серьезности». «Настоящий смех», - отмечал исследователь, - «не отрицает серьёзности, а очищает и восполняет её. Очищает от догматизма, односторонности, окостенелости, от фанатизма и категоричности, от элементов страха или устрашения, от дидактизма, от наивности и иллюзий, от дурной одноплановости и от однозначности...»(3; с. 17).
Механизм комического может проявляться в реализации иллокутивных составляющих: шутки, остроты, балагурства, каламбура, насмешки, иронии. Комический эффект сокращает дистанцию в межличностном общении, способствует расшифровке скрытой иронии, восприятию шутки.
В основе комического непременно заложено какое-либо противоречие, объединение в одно целое нескольких представлений, являющихся чуждыми друг другу по своему внутреннему содержанию. По этому поводу философ Тh. Visher и поэт Jean Paul образно замечали: «Остроумие - это переодетый священник, который венчает каждую пару... Он венчает охотнее всего ту пару, к соединению которой родственники относятся нетерпимо» (по 18; с. 7). Языковая игра не содержит логической необходимости, но она освобождает и распутывает мыслительный процесс.
Открытия, которые делают участники коммуникативной ситуации, раздвигают пределы воображения, побуждают к творческому поиску, воспитывают умение слушать и слышать, развивают быстроту реакции на слово. Эффект внезапности и неожиданности в совершаемых языковых открытиях усиливает их воздействие на адресата, а юмористическая окраска, стремление к розыгрышу делают их понятными и доступными.
Языковая игра развивает языковое чутьё, умение логически мыслить, слушать и слышать, раскрепощённость в обращении с понятиями, лёгкость и радость от общения.
2. Анализ использования различных видов языковой игры в речевой деятельности
Рассмотрим частотные приёмы порождения языковой игры, причём остановимся как на хорошо изученных способах преобразования языковых единиц, так и на недостаточно исследованных.
Продуктивным способом языковой игры является эксперимент над звуковой формой неодинаковых по значению слов, порождающий разного рода звукописи в тексте, например:
А. Слышала, как он сказал?
Б. Никак не сказал... Голова –то пустая, а пост за ним... Попусту время не терял. (обсуждение итогов телепередачи).
Можно предположить, что в момент речепроизводства аллитерация не ощущается говорящими как игра. Однако артикуляция слова попусту уже использована намеренно.
Нередко обыгрывание достигается соединением фонетического сходства опорного слова и «окказионального» образования. Соединение таких слов выступает также средством ритмизации речи, например:
А. Пять минут подождешь, не умрешь.
Б. А он и не будет эту рыбу. Ему дед карасей привозил целый пакет.
А. Карась арась. Все уже слопал.
(разговор в речевой ситуации кормления кота).
В данном примере стремление к рифме (карась... ) подсказало говорящему слово из мордовского языка (арась ), значение которого - нет.
Искажение фонетической оболочки слова происходит путём перестановки слогов:
А. Ну, пойдём. Ты успеешь. Сразу туда и зайдём по пути.
Б. Ну ладно, что ли.
А. Зачемятельно! (речевой жанр уговоров).
Данный приём обладает устойчивой рефлексией. Такое употребление хранит память о другом повторе (из детской речи), поскольку соотносимо с достаточно распространёнными у маленьких детей речевыми недочётами (самолёт -салямот, албом - аблом, Альма - Амля, колесо -косело и др.)
Частотно обыгрывание на уровне омофонических ассоциаций, свидетельствующее о размытости границ слова в речевом потоке, неоднозначного определения языковой формы. Игра может быть основана на первичном ложном восприятии границ между единицами высказывания. Таково непроизвольное восприятие ребёнком единиц, например: «Человек и закон» (Человек из окон), умиротворенье (умер от варенья), то ли ещё будет (Толя ещё будет). Заложенная возможность ошибочной интерпретации содержания высказывания при омофоническом переразложении создаёт специальный приём языковой игры, например: Днём согнём... вечером разогнём (днём с огнём).
С горы... даже... медленно... едем... Лыжи сегодня не катят... Не катет... И не гипотенуза... (разговор на лыжной прогулке}.
Эффект двойного истолкования в значительной степени зависит от того, насколько легко улавливаются разные значения слов или фраз и насколько эффективен переход от одного значения к другому.
Приведём подобные примеры из художественного текста.
1. Мышь обещает поведать Алисе грустную историю и вдруг вскрикивает:
Прохвост!
Про хвост?! - удивляется Алиса. - Грустная история про хвост?!
Глупости! - сердится мышь. - Вечно всякие глупости! Как я от них устала! Этого просто не вынести!
А что нужно вынести? - спрашивает Алиса, всегда готовая услужить (Л. Кэрролл. Алиса в стране чудес)
2. Когда мы были маленькие, - рассказывал Квази, - мы ходили в школу на дне моря. Учителем у нас был старик Черепаха. Мы звали его Спрутиком.
Зачем же вы звали его Спрутиком, -спросила Алиса, - если на самом деле он был Черепахой?
Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком, - ответил сердито Квази. (Л. Кэрролл. Алиса в стране чудес)
Нечастый в наших примерах, хотя и очень известный случай языковой игры - игра, основанная на столкновении омографов.
Ну и выступают... Наши на бобах вообще остались на бобах. (обсуждение итогов соревнований по бобслею ).
Признанным средством игры слов является столкновение в тексте собственно омонимов (полных и неполных), смысл которых нередко уточняется в контексте.
Футболисты уходят без голов... Играли, наверное, тоже без голов, одними ногами, потому и голов нет. (послематчевый комментарий).
Обыгрыванию подвергаются многозначные слова.
Ярким примером такой игры может служить анекдот:
«Как идут дела?» - спросил слепой хромого. «Как видите»,- ответил хромой слепому (анекдот).
Хотела подольше поспать, прям до обеда. А тут сначала наступило утро, потом - собака. Никто не погулял, а она терпеть больше не могла. (ситуация объяснения-сетования ).
Многозначное слово наступить позволяет говорящему создать шутливый алогизм.
В пятницу танцуем. По парам. Давайте делиться. Антон, не спи. Будешь делиться? Будешь? Приноси, чем будешь делиться (объявление и приглашение к действию).
Намеренное использование многозначности для создания игры смыслов называют каламбуром. Каламбур - один из самых известных видов языковой игры.
Контаминации, основанные на подмене созвучных (ассоциативно соотносительных) лексем в составе выражения, выявляют тенденцию к объединению парономазов.
...А кто придумал жалюзи, чтоб трубу закрыть? Ты придумал? Да это просто новое хау! (ситуация обсуждения и оценки ремонта в квартире). Игра получена путём подмены парономазов в англ: know – how ; IноуI и новое.
Нередки (особенно в детской речи) словообразовательные реакции на основе ложной этимологизации или ситуативной обусловленности слов (папоротник - маморотник, папка - мамка).
1. А. Подай, пожалуйста, вон ту чёрную папку.
Б. А вот эту белую мамку? (просьба) .
2. А. Папазол купи ещё ...денег не хватит... возьми там... Ну скорее, мне некогда!..
Б. Нам лучше мамазол купить тогда . (ситуация перерастания жанра просьбы в жанр приказа и восприятие этого жанра).
Н.А. Тэффи рассказе «Причины и следствия» так обыгрывает этот вид языковой игры:
Получила тетка Александра второе письмо про пикник и обиделась.
И все-то у них дурь в голове! Пикники да микники ! Нет, чтобы о старухином
здоровье толком порасспросить.
Тетка знала, что такого слова нет – «микники»,- но, как старуха богатая, позволяла себе порою много лишнего. (Н.А. Тэффи. Причины и следствия)
Комический эффект достигается в следующем случае в результате игры с морфемами.
А. А вы там что делали. Там же все пели?
Б. Мы танцевали. А пели солисты... И солки (разговор).
Велики возможности языковой игры на основе отклонений от норм на уровне морфологических категорий. Спою, только чуть-чуть позже. «Вы хочете песен. Их есть у меня». (цитирование известного примера языковой игры в ситуации обещания).
За сбычу мечт! (тост филолога).
Среди преобразований грамматической структуры слова – изменение родовой принадлежности существительного:
р
Вторжение в сферу устойчивых выражений - изменение входящих в них компонентов - также источник возникновения игры в речи.
Куда делся мой рюкзак? Такой большой рюкзак... И ещё вчера шапка для бассейна... Как корова всё ветром сдула . (ситуация поиска пропавших вещей).
Сначала всё нырял куда-то... Теперь пригрелся на солнышке как... кот на седьмом небе... и ничего не слышит. (порицание).
Приведенные примеры могут трактоваться по-разному. Контаминация фразеологизмов может быть вызвана, например, незнанием их компонентов.
Итак, команда решила... Ты - самое вкусное звено.
В данном примере выявляется намеренное вторжение в сферу устойчивого выражения.
Умение с поразительной быстротой связывать в одно целое несколько представлений, являющихся чуждыми друг другу по своему внутреннему содержанию, проявляется в тех случаях, когда в один ряд выстраиваются составляющие различного семантического наполнения (отдалённые по значению слова, объединённые на уровне предложения (синтаксический уровень) и относящиеся к одному опорному ядерному слову (риторическая фигура зевгма).
В качестве хрестоматийного примера приведём предложение: Я пил чай с барышней, лимоном и удовольствием (по: 7;с. 194).
Из зафиксированного нами:
С дерева упал в лесу. Зачем полез... Там наверху был как скворечник, только большой... В травмпункте мне плечо и мозги вправили. (рассказ -воспоминание).
Дома только бабушка сейчас. Повесил всё: сумку, шапку, лапшу на
уши и ушёл. (действие представлено формами глаголов прошедшего времени, а ситуация гипотетически относится к будущему - жанр совета).
Подобные конструкции нередко используются писателями. Например, у А.П. Чехова:
Он имел палку с набалдашником и лысину.
Эта же конструкция в детской речи является непреднамеренным нарушением нормы, вызывающим улыбку:
В воскресенье были у Светы. Мне понравилось желе, подарки и мама с конкурсами.
Наш лагерь не совсем в лесу, на опушке. У нас много ягод, змей и белорусов.
В русистике недостаточно исследованы игры на уровне жанровых форм, хотя такие примеры встречаются. М.М. Бахтин отмечал возможную «пародийно-ироническую переакцентуацию» жанров, то есть перенесение жанровых форм из официальной сферы в сферу фамильярную (термин М.М. Бахтина). С помощью различных приемов создаются пародии, произведения, пересмеивающие содержание других, «серьезных» произведений. Так, например, философское японское трёхстрочное стихотворение хокку (хайку), например:
Праздник нового года.
Грустен и весел я.
Вспомнилась осень.
обыгрывается так:
Новый год наступил...
Беззаботные лица прохожих
Лежат тут и там.
Звонкой капелью
Вновь о себе возвестили
Соседи сверху.
Текстовая структура частушки в следующем примере включает в себя содержание жанра оценки подготовки ученицы к урокам.
На столе лежит журнал,
А в журнале двойка.
Почему же всё не учишь
Ты уроки, Олька? (урок литературы)
Встретился случай оформления разговорного содержания по законам жанра репортажа:
Все радуются и ликуют... Такое достижение не может быть не отмечено. Как долго все этого ждали! Неужели у нас будет работать выключатель?!!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проведённое исследование позволяет сделать следующие выводы.
1. Способность к игре - важный показатель уровня развития человека. Сам принцип языковой игры, предполагая отход от стандарта, требует овладения определёнными приёмами порождения и употребления языковых единиц в несвойственной им функции.
2. Языковая игра затрагивает все уровни структуры языка.
3. Языковая игра в речи всегда подразумевает личность говорящего, выполняя функцию характеристики автора речи как квалифицированного носителя языка и как творческую личность. Если в речи адресанта немало ошибок и недочётов, попытка языковой игры может восприниматься как очередная ошибка.
4. Производимый языковой игрой эффект также зависит от уровня лингвистической культуры адресата. Если языковой потенциал общающихся не совпадает, ответной реакцией может быть не эмоционально окрашенная увлечённость, а непонимание.
6. Языковая игра отличается от детского и неосознанного «взрослого» словотворчества. Она строится на отклонении от стереотипов при осознании нормативности этих стереотипов.
7. Языковая игра всегда предполагает ориентацию на определённую коммуникативную ситуацию.
8. Оригинальность мысли ярко ощущается в самобытном выражении. Но при использовании таких конструкций важно проявлять чувство меры, способность тонко чувствовать нюансы речевой ситуации.
Значение игры невозможно исчерпать развлекательно-реактивным её приложением. В том и состоит её феномен, что, являясь развлечением, она способна перерасти в обучение, в воспитание, в творчество, в модель типа человеческих отношений.
В потревоженном, задетом игрой человеке пробуждается: всё не просто так. Всё гораздо живее и необъяснимее, чем казалось, думалось и считалось.
Перспективы исследования могут бытьсвязаны с дальнейшим изучением «пародийно-иронической переакцентуации» жанров, то есть перенесением жанровых форм из одной сферы в сферу другую, в нашем случае - неофициальную, «фамильярную» (термин М. М. Бахтина); со сравнением различных видов языковой игры в разговорной (спонтанной) и художественной (продуманной) речи.
Список использованных источников
1. Аристотель. Античные риторики. М,.: МГУ, 1978, С. 145-147.
2. Ю. Борев. Эстетика. М.: Изд-во политич. литературы. 1988. 496с.
3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
4. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д: Языковая концептуализация мира. М., 1997.
5. Галимова Л.М. Язык - игра - творчество //Рус. яз. в школе. 1991. - №1.С 8-13.
6. Голуб И.Б., Розенталь Д.Э. Занимательная стилистика: книга для учащихся 8-10 классов средней школы. М.: Просвещение, 1988. 208с.
7. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики: Учебное пособие. М.: Лабиринт, 2001304с.
8. Гридина Т.А. Языковая игра в детской речи // Рус. яз. в школе. 1993. №4. С. 61-65,
9. Гридина Т.А. Языковая игра: Стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.
10. Жанры речи. Саратов, 1997-1999. Вып. 1-2.
11. Жинкин Н.И. Язык - речь - творчество. М., 1998.Казарцева О.М. Культура речевого общения: теория и практика обучения. М.: Флинта-Наука, 1998. 496с. Лингвистический энциклопедический словарь М.: Советская энциклопедия, 1990. 686с.
12. Михальская А.Н. Основы риторики. М.: Просвещение, 1996. 416с. Николина Н. А. Типы межжанрового взаимодействия //Русский язык сегодня: Сборник статей. Вып. 1. М., 2000, 596с. С.540- 550.
13. Николина Н.А., Агеева Е.А. Языковая игра в современной русской прозе /Русский язык сегодня: Сборник статей. Вып. 1. М., 2000, 596с, С.551-561.
14. Русская разговорная речь: Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М., 1983.
15. Русский язык и культура речи /Под ред. В.И. Максимова, М., 2001. 250с.
16. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999.
17. Сиротинина О.Б. Что и зачем нужно знать учителю о русской разговорной речи. М.; Просвещение - Учебная литература, 1996. 176с.
18. Фрейд 3. Остроумие. Д.: Стажер, 1999- 352 с.
19. Хейзинга И. В тени завтрашнего дня. - М., 1992.
20. Энциклопедия для детей. Т. 10. Языкознание. Русский язык. М., 1998. С.533.
Репетиторство
Нужна помощь по изучению какой-либы темы?
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.
В статье дано определение термина "языковая игра" в отечественной лингвистике, приведены классификации приёмов, обозначены цели и функции ЯИ. В качестве иллюстрированного материала даны примеры языковой игры в семейной коммуникации, а также проанализированы комментарии на независимом городском сайте с точки зрения приёмов и способов языковой игры. Кроме того, помещена таблица частотности употребления игровых компонентов в речи коммуникантов отдельной семьи.
Скачать:
Предварительный просмотр:
ЯЗЫКОВАЯ ИГРА КАК ЭЛЕМЕНТ ПОВСЕДНЕВНОГО ОБЩЕНИЯ
В нашу эпоху проблема языковой игры приобрела особую актуальность в 80-х годах 20 века, периоде наиболее эффективного исследования разговорной речи. Языковая игра в речи возникает по-разному. В одном случае адресант использует то, что уже знает, запомнил и в нужный момент умело воспроизводит, а в другом - языковая игра создаётся непосредственно в момент общения. Изучение повсеместно распространённого явления языковой игры способствует углублению знаний о системе разговорной речи, об особенностях функционирования её элементов, о многообразии форм современного русского литературного языка.
В процессе речи говорящий использует языковую игру с разными целями: вступить в существующий диалог, продлить речевой контакт, прекратить коммуникацию, сделать сообщение непонятным, передать двусмысленную информацию, оценить явление или объект, продемонстрировать способности к языковому творчеству, досадить слушающему, назвать явление или объект при отсутствии однословного обозначения в языке, развлечь слушающего.
Языковая игра в разговорной речи выполняет четыре функции: тренировочную (языкотворческую), развлекательную, психотерапевтическую, маскировочную.
В отечественной лингвистике термин «языковая игра» вошел в широкий научный обиход после публикации одноимённой работы Е. А. Земской, М. В. Китайгородской и Н. Н. Розановой, где говорится о языковой игре как о явлении, «когда говорящий «играет» с формой речи, когда свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное. Это может быть и незатейливая шутка, и более или менее удачная острота, и каламбур, и разные виды тропов (сравнения, метафоры, перифразы и т. д.)».
В статье Д.И. Руденко и В.В. Прокопенко «Философия языка: Путь к новой эписистеме» языковая игра рассматривается как «творческое, свободное отношение к форме речи, неканоническое употребление языка, позволяющее говорящему реализовать способности к языковому творчеству и выделить себя как языковую личность из ряда других говорящих личностей».
В.З. Санников выделяет специфические цели употребления языковой игры: заинтриговать, заставить слушать; развивать язык и мышление; развлечь себя и собеседника; самоутвердиться. Исходя из целей использования языковой игры, В.З.Санников выделяет «четыре функции языковой игры: 1) тренировочную (языкотворческую), 2) развлекательную, 3) психотерапевтическую, 4) маскировочную».
В современной науке существует несколько классификаций приёмов языковой игры. В нашем исследовании использована структурная классификация Ю.О. Коновалова. В случае использования говорящим в качестве языковой шутки готовой единицы она говорит о предании игрового статуса соответствующему в готовом виде языковому элементу. Если говорящий самостоятельно создает языковую единицу, говорится о производстве игрового языкового элемента. Кроме того, лингвист классифицирует окказионализмы по частеречной принадлежности производящего и производного слов. Поэтому все игровые окказиональные образования она делит на 3 группы: глагольные, субстантивные, адъективные.
Схема 1.
Классификация приемов языковой игры
Производство игрового языкового элемента
Необычность формы:
1.Рифмовка
2.Фонетические деформации
3.Морфологические деформации
Необычность формы и значения:
4.Непрямые номинации
Придание игрового статуса существующему языковому элементу
1.Контраст
5.Нарушение лексической сочетаемости
6.Окказионализмы
7.Каламбуры
8.Прецедентные тексты
Осуществляя речеконтактную потребность, говорящий использует языковую игру с целью начать речевое общение, вступить в существующий диалог, продлить коммуникацию, прекратить коммуникацию, сделать сообщение непонятным для кого-то из присутствующих, передать двусмысленную информацию, оценить явление или объект, продемонстрировать (проверить) способности к языковому творчеству, доставить и получить удовольствие.
Одним из значимых компонентов ситуации, влияющим на строение высказывания, являются форма речи: устная и письменная. Следует заметить, что в настоящее время активно развивается разговорная письменная коммуникация в чатах, на форумах, в комментариях при обсуждении какой-либо статьи или проблемы.
В течение двух месяцев мною был собран языковой материал (51 единица в семейной коммуникации), который можно отнести к следующим приёмам и способам.
1) Фонетические деформации:
а) перестановка звуков и слогов в составе слова - типцы (птицы), копа (пока), Ашюндра (Андрюша), рнавится (нравится), черабушка (чебурашка) - из детской речи;
б) замена одних звуков другими – хан-дог (хот-дог), колидор (коридор), кетчук (кетчуп) – из речи старшего поколения; ходиля («холодно»), соти («смотри»), фест («свет»), фасетки («салфетки») – из детской речи;
в) появление дополнительных звуков в составе слова – скочет (скотч), спринтер (принтер), киосок (киоск) – из речи старшего поколения.
г) перенос ударения – плотина/ (плоти/на), сти/ральная (стира/льная) машина – из речи старшего поколения.
Перестановка и замена звуков – частое явление детской речи. Фонетические деформации детской речи употребляют члены семьи для создания комического эффекта, они выполняют развлекательную функцию в речи. Замена, появление дополнительных звуков, перенос ударения – типичное явление в речи старшего поколения. Это связано с невысоким образовательным, культурным уровнем носителей языка, хотя эти явления осознаются ими и часто используются намеренно.
2) Морфологические деформации:
а) изменение родовой принадлежности слов - Машина едет по трассу (по трассе); Гуси плывут по речку (по речке); Не могла передвигаться, шла по стенку (по стенке). Коммуниканты (люди старшего поколения) намеренно вступают в словесную игру, часто «соревнуясь» в искажении слов. Мы поедем с мамом ? В садик пойдём с папом ? - из речи младшего поколения, используется членами семьи в качестве игрового элемента устной речи.
б) преобразование иноязычных слов - Упаковала два вализа (французское слово «чемодан»);
3) Острословие, балагурство:
а) использование иноязычного компонента как элемента языковой игры –Сварите бульбы (белорусское слово «картофель»); Лены дома ёк ? (тюркское слово «нет»); Маман уже вернулась? (французское слово «мама»); - из речи среднего поколения.
Острословие служит средством создания иронии, юмора в процессе коммуникации, часто в результате создания игрового компонента (острословия) появляются двусмысленные фразы.
4) Прецедентные высказывания:
а) цитация в чистом виде (использование готовых цитат из песен, фильмов – «Надо, Федя, надо»; «На жизнь надо смотреть ширше, а с людьми быть мягше»; «Горчички?» - «Ага»; «Бабе цветы – детям мороженое»; «Мымра»; «Какая гадость, ваша заливная рыба»; «Жить – хорошо, а хорошо жить – ещё лучше»; «Требую продолжения банкета»; «Лепота»; «Вор должен сидеть в тюрьме».
5) Окказионализмы:
а) отымённые - Мопа (Матвей), кики (конфеты) - из детской речи;
б) глагольные – помалюсимся (усыпить «малюску» - маленькую дочку) - из речи среднего поколения.
В течение одной недели проводилось наблюдение за речью членов семьи (4 поколения) с целью выявления частотности употребления игровых компонентов. В количественном отношении элементы языковой игры можно представить так:
Таблица 1.
Частотность употребления игровых компонентов
Игровые Элементы Дни недели | Фонетические деформации | Морфологические деформации | Острословие | Прецедентные высказывания |
понедельник | ||||
вторник | ||||
среда | ||||
четверг | ||||
пятница | ||||
суббота | ||||
воскресенье | ||||
За неделю |
Анализируя таблицу, можно сделать следующие выводы:
1) в речевой игре чаще используются фонетические деформации и острословие;
2) частота употребления игровых элементов связана с особенностями семьи (в семье есть маленький ребёнок, постоянно общение со старшим поколением), предпочтениями, эстетическими вкусами;
3) пиком общения становятся выходные дни.
Кроме того, были проанализированы комментарии (62 единицы) жителей Новосибирска, оставленные на НГС (независимый городской сайт) в октябре – декабре 2012 года при обсуждении статей на «Ленте новостей». Реплики коммуникантов представляют собой письменную разговорную речь, для которой характерны спонтанность, сниженная лексика, использование языковой игры. Производство игрового компонента осуществляется следующим образом:
1) фонетические деформации:
а) замена одних звуков другими – «Замёрз, пошёл домой, завтра на таксо поеду»; «Это вовсе не полезная писча »; «А бюджетных денег хоцца поболе в карман»; «Всё этим людишкам не нравится. Бяда »;
2) морфологические деформации:
а) окказиональное образование простой сравнительной степени прилагательного – «В статье организации спорят, кто в каких копейках правдее »; изменение родовой принадлежности – «Вчера иду домой вечером, а там собакин местный выбраться не может, цепляется лапами за бруствер»;
3) непрямые номинации:
а) употребление метафоры – «Фасады красивых домов портят «прыщами кондиционеров» ; «Морозы не помешали отвалить снег на проезжую часть и по-честному отъесть п о одной полосе с каждой стороны»;
б) перифраза – «Лексусы разные бывают. Есть кучерявого года (80-90 годы 20 века) по красной цене 50-70 косых»; «Сразу видно: нищий Новосибирск, ни у кого денег нет – все на машины ушли, предмет первой необходимости »;
в) гипербола:
Терпите, люди, раб должен зарабатывать ровно столько, чтобы хватило на существование.
Да, к дому не подойдёшь из-за машин рабов , на дороге стоишь в пробках машин рабов , в магазине рабы сметают товар с полок не глядя , из-за чего по 15-20 минут в очереди рабов проводишь на кассе .
г) сравнения: «Сенечка, вы читайте внимательно, а не как блондинка »;
4) окказионализмы:
а) субстантивеые отымённые – «Вместо этого с репой по 3 часа занимается» (с репетитором); «Спасибо водятлу (водителю) автобуса, что проехал в субботу мимо моего ребёнка в 7-30»; «А загорелся «Лекарь» (Лексус), скорее всего, потому, что на японцах защита картера из пластика»; «В Новосибирске хорошо жить только продаванам (продавцам) и чиновникам»; «У тебя было бы шесть мультов (миллионов), купил бы ты такую машину?»; «Плохой народ попался – не хочет за губера додумывать, что он там выразить хотел»; «Качество исполнения и запас прочности у японцев (японских автомобилей) прошлых годов на порядок выше, чем у вашего аута (автомобиля); «Так что не льстите себе, правдуматкурезы , это факт» (из словосочетания «резать правду – матку»;
б) глагольные отымённые «Если трудно догадаться, можно справочник нагуглить » (гугл);
в) адъективные: «Как достали америкосовские бургеры» (американские); «Здоровый образ жизни – это набор беголыжный » (из словосочетания «бегать на лыжах»); «Хороший зверёныш, типа лайки среднеразмерной » (из словосочетания «среднего размера»); «СМИ в руках президента. Хоть один федеральный канал ТВ выступил с критикой солнцеликого ?»;
5) каламбур (юмористическое использование значения слова): « Лечат цифрами людей»; «Часто просто фантазия в спящем режиме находится, когда не прижимают обстоятельства»; «Вчера морозов не было, как раз все подснежники завелись, и начали машины перегонять кто куда»; «Мне скоростной трамвай не светит, как жителю Академа, но переживаю за односельчан. Почему на левом не строят?»; «Это я к чему « брызжу »? К тому, что в период с ноября по март холодно, но могут быть и оттепели»; «Запас прочности моего корыта 2000 года в два раза превосходит запас прочности вашего гламурненького авто»;
6) прецедентные высказывания:
а) цитата в чистом виде – «Это что – банк виноват, что у потребителя глаза завидущие, а руки загребущие »; «Живите, работайте честно, а то как в сказке « пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что »; «Грустно, что нормальным людям нет места в « стране рабов, стране господ »; «В нашем городе уже давно конец света настал, нам нужен новый « луч света в тёмном царстве »; «Попугай, так ей не дадут реальный срок, у нас же «самый гуманный суд в мире »; «У нас почему-то « духовные скрепы » проявляются только тогда, когда на улице под 40 давит, а летом мы друг в дружке уже людей не замечаем»; «Как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги »; « Мели Емеля, твоя неделя . Делает – то больше город, что-то не видно дел губернатора»;
б) трансформированная цитата: «Причём здесь чиновники и дороги ? Или у вас другая версия беды российской?» («В России две беды: дураки и дороги»); «Скоростной трамвай вам в помощь, будет подвозить до метро » («Бог вам в помощь»); « На вкус и цвет…фломастеры разные . Кому-то нравится, а кто-то от этого же и страдает» («На вкус и цвет товарищей нет»);
Проанализировав реплики письменной разговорной речи на форумах, в чатах, следует утверждать, что чаще всего используются окказионализмы (36%) и прецедентные тексты (21%) от общего числа собранных фраз. Менее всего участники коммуникации употребляют морфологические и фонетические деформации: 5% и 8% соответственно. Это объясняется, скорее всего, желанием коммуникантов вступить в диалог, продемонстрировать способности к языковому творчеству, доставить удовольствие собеседникам.
Исходя из выделенных В.З.Санниковым функций языковой игры, можно назвать (применительно к чатам) следующие: тренировочную (стремление развивать язык и мышление), развлекательную (желание говорящего развлечь себя и собеседника), психотерапевтическую (намерение человека самоутвердиться). Языковая игра в семейной коммуникации выполняет две функции: развлекательную и тренировочную. Игровые компоненты используются в кругу семьи с тем, чтобы развлечь, доставить удовольствие всем, кто участвует в языковой игре. Тренировочная функция проявляется в демонстрации способностей членов семьи к словотворчеству, выделения себя как языковой личности.
Наблюдая за созданием игрового компонента в собранном материале, можно констатировать, что цели языковой игры заключаются в стремлении начать речевое общение, вступить в существующий диалог, продлить речевой контакт, оценить явление или объект, доставить и получить удовольствие. Случаев прекращения коммуникации, стремления сделать сообщение непонятным, передать двусмысленную информацию не обнаружено.
Каждый день люди общаются, при этом в зависимости от той или иной ситуации они производят отбор языковых средств, тем самым часто вступают в игру, имеющую определённые правила. Для адекватного понимания языковой игры адресатом автор должен учитывать наличие определённых знаний у слушающего, а также культурное пространство, в котором происходит коммуникация.
Языковая игра - распространённое явление современной русской разговорной речи. При использовании языковой игры становится очевидной работа языкового сознания носителей языка, при продуцировании или восприятии языковой игры человек демонстрирует осознание неканонического употребления языка. Языковая игра избавляет от скуки и обыденности и доставляет своему творцу радость.
Список литературы:
- Гридина Т.А. Языковая игра: Стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.
- Гридина Т.А. Ассоциативный потенциал слова и его реализация в речи. Явление языковой игры. - М.,1996.
- Земская Е.А., Китайгородская М.А., Розанова Н.Н. Языковая игра. Русская разговорная речь. – М.,1983.
- Коновалова Ю.О. Языковая игра в современной русской разговорной речи. – Владивосток. ВГУЭС, 2008.
- Руденко Д.И., Прокопенко В.В. Философия языка: Путь к новой эписистеме//Язык и наука конца 20 века. – М, 1995.
- Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999.
- НГС г. Новосибирска, «Лента новостей», ноябрь – декабрь 2012 года.
Термин "языковая игра" принадлежит австрийскому философу и логику, Людвигу Витгенштейну. Прежде, чем рассматривать понятие "языковой игры", Людвиг Витгенштейн задумывается о самом понятии игры. Он пишет: "Рассмотрим, например, процессы, которые мы называем "играми". Я имею в виду игры в карты, с мячом, борьбу и т.д. Что общего у них всех? <. >. глядя на них, ты не видишь чего-то общего, присущего им всем, но замечаешь подобия, родство, и притом целый ряд таких общих черт. <. >. мы могли бы перебрать многие, многие виды игр, наблюдая, как появляется и исчезает сходство между ними. <. >. мы видим сложную сеть подобий, накладывающихся друг на друга и переплетающихся друг с другом" . Такие сходства философ называет "семейными" - "И я скажу, что "игры" образуют семью" . Витгенштейн рассуждает о размытости понятия "игра", о невозможности определить общие характеристики и свойства игры в целом; то, что присуще одной игре, совершенно не подходит к описанию другой: победа и поражение не имеют места в обыкновенном подкидывании мяча, а ловкость и удача не присущи игре в шахматы. Нельзя определить универсальный набор признаков, который в точности описывал все игры в целом. "Ты, в сущности, не знаешь, что ты имеешь в виду под словом игра", - говорит Витгенштейн .
По Витгенштейну, "языковая игра" подразумевает под собой не только развлекательные действия. Так, Л. Витгенштейн заметил, что люди общаются не только повествовательными предложениями, они спрашивают, благодарят, отдают приказы, просят, проклинают, острят и так далее. Таким образом, он приходит к выводу, что существует бесчисленное множество типов предложения, и все это входит в человеческий язык:". бесконечно разнообразны виды употребления всего того, что мы называем "знаками", "словами", "предложениями". И эта множественность не представляет собой чего-то устойчивого, раз и навсегда данного, наоборот, возникают новые типы языка, или, можно сказать, новые языковые игры, а другие устаревают и забываются. <. > Термин "языковая игра" призван подчеркнуть, что говорить на языке - компонент деятельности или форма жизни" .
Таким образом, согласно Л. Витгенштейну, вся человеческая жизнь представляет собой совокупность языковых игр: "Языковой игрой" я буду называть также единое целое: язык и действия, с которыми он переплетен". Согласно этому выводу, термин "языковая игра" приобретает более широкое, философское значение (в отличие от узкого лингвистического). Витгенштейн полагал, что философия находит свои корни в сложных лабиринтах языка и представляет собой "вслушивание", "всматривание" в его работу, что в языковых реалиях заключена бездна человеческих проблем. Л. Витгенштейн сравнивает человеческий язык с городом: "Наш язык можно рассматривать как старинный город: лабиринт маленьких улочек и площадей, старых и новых домов, домов с пристройками разных эпох; и все это окружено множеством новых районов с прямыми улицами регулярной планировки и стандартными домами" . И далее: "Представить себе какой-нибудь язык - значит представить некоторую форму жизни" . Таким образом, сама реальность, воспринимаемая через призму языка, есть совокупность языковых игр, так, многие первоначальные действия человека можно назвать игрой, так, например, игровой характер носят традиционные обряды и магические ритуалы. Также игра представляет собой общение между людьми, которое может происходить в трех вариантах:
1. Игра в рамках несловесной (невербальной) коммуникации, например, спортивные игры;
2. Игра в рамках словесной (вербальной) коммуникации, например, языковые игры вроде кроссвордов и ребусов;
3. Игра, сочетающая словесную и несловесную коммуникацию, например, драматическое представление.
Принцип функционирования словесной игры можно описать словами И. Хейзинги: "Играя, речетворящий дух то и дело перескакивает из области вещественного в область мысли. Всякое абстрактное выражение есть речевой образ, всякий речевой образ есть не что иное, как игра слов" . И далее: "Мы не хотели бы здесь углубляться в пространный вопрос, в какой степени средства, которыми располагает наша речь, в своей основе носят характер правил игры. Всегда ли в логике вообще и в силлогизмах в особенности в игру вступает некое молчаливое соглашение о том, что действенность терминов и понятий признается здесь так же, как это имеет место для шахматных фигур и полей шахматной доски?" . Согласно пониманию Хейзинги, словесной игрой можно назвать любое абстрактное слово, или комбинацию такого рода слов, так как игра существует еще на уровне речетворения. То есть, заложена еще в процессе создания языковой формы.
По В.З. Санникову, языковая игра - это некоторое (комическое) отступление от нормы, нечто необычное. Автор также обращает внимание на то, что это отступление от нормы должно четко осознаваться и намеренно допускаться говорящим (пишущим); слушающий (читающий), в свою очередь, должен понимать, что "это нарочно так сказано", чтобы не оценить соответствующее выражение как ошибку, тем самым он принимает эту игру и пытается вскрыть глубинное намерение автора. Иначе говоря, языковая игра - это намеренное использование тропеических и фигуральных возможностей языка .
Но также необходимо провести четкую границу между представлениями о "языковой игре" и "языковой шутке", которая представляет собой "словесную форму комического". Несомненно, языковая игра в основном направлена на достижение комического эффекта, однако высказывание приобретает комическую окраску только в том случае, если оно не вызывает других, более сильных эмоций, препятствующих созданию комического эффекта. По нашему мнению, можно вполне определенно говорить о языковой шутке именно как о разновидности языковой игры, направленной исключительно на создание комического эффекта. В то время как языковая игра - это своего рода манипулирование языком, и достижение комизма - далеко не единственная цель такого манипулирования. Из той же книги В.З. Санникова приведем пример, когда языковая игра используется не с целью насмешить, а с установкой убедить судей в невиновности человека, тем самым спасти его:
"один петербургский адвокат (Ф.Н. Плевако?) выступал по делу об убийстве мальчика. Убийца (25-летний горбун) признал, что он убил дразнившего его мальчика. И адвокат добился для убийцы оправдательного приговора! Свою речь он построил так. "Господа! Господа! Господа! Господа!." - и так несколько минут. И реакция зала менялась - сначала легкое недоумение, потом смех, потом негодование, крики: "Это издевательство! Вон!" И тогда адвокат закончил свою речь: "Так вот, господа. Вы пришли в бешенство оттого, что я повторял вежливое обращение к вам. А мой подзащитный 25 лет выслушивал, как ему кричали "Горбун", без конца напоминая о его несчастье"
Здесь, на наш взгляд, речь идет о языковой игре, но никак не о языковой шутке. Таким образом, можно прийти к выводу, что разное выражение (форма) мыслей приводит к разным результатам. Любое говорение на языке, при котором более-менее обращается внимание на форму речи, будет языковой игрой, только цели у этой игры могут быть самые разные, и в зависимости от конкретной задачи говорения можно определять вид языковой игры. Необходимо отметить, что для адекватного понимания языковой игры адресатом автор должен учитывать наличие определенных знаний у реципиента, а также то культурное пространство, в котором происходит коммуникация.
Также следует отметить, что одной из главнейших характеристик языковой игры является плюрализм смыслов слова. Действительно, на обыгрывании лексической многозначности или омонимии построен основной, самый распространенный вид языковой игры - каламбур. Для языковой игры используются (пусть не в равной степени) ресурсы всех языковых уровней:
Фонетика, графика, орфография. Пародист Евгений Венский, пародируя Андрея Белого, использует фонетические средства - повторение одного звука:
Тоща, как мощи ты.
Тоща, кащей те во щи! Как теща, тощи мощи.
Ты тщетность красоты.
Комическое впечатление производит шутливо-надрывное обращение А. Чехова в письме к брату Александру: "Братт!" Любопытны также шутливые подписи, например подпись одного из Полторацких, совмещающая буквы и цифры: 1/2цкий, или подпись переводчика Федора Федоровича Фидлера - Ф.Ф. Ф. либо: Ф3 (эф в кубе).
Морфология. Иногда языковые шутки обыгрывают (и тем самым подчеркивают)"неприкосновенность" слова (словоформы). Только в шутку его можно рассечь на части:
Напишите мне нечто о Карамзине, ой, ых (А. Пушкин).
[Из анекдотов о рассеянном профессоре Каблукове]: Выходя из аудитории, профессор говорит: "Следующая лекция состоится во вторницу", а потом кричит в дверь: "ник!"
Рассечение на части слова треволнения остроумно обыгрывается Н.С. Лесковым в рассказе Полунощники: Николай Иванович к наpоду был пpоще, но зато стpасть какой пpедпpиятельный: постоянно он в тpех волнениях, и все спешит везде постанов вопpосу делать.
Удачно использует этот пpием Боpис Пильняк в pомане Голый год. В Москве, в годы Гражданской войны, человек, читая по складам вывеску магазина: "Коммутатоpы, аккумулятоpы", понимает ее в духе pеволюционной непpимиpимости ("Кому - татоpы, а кому - лятоpы") и возмущается неpавнопpавием: "Вишь, и тут обманывают пpостой наpод!"
Иногда обыгрывается отсутствие того или иного члена парадигмы. На затруднительности образования формы родит. падежа мн. числа слова кочерга (кочерг? кочерег? кочерёг?) М. Зощенко построил, как известно, целый рассказ (напомним, что авторитетные справочные пособия А.А. Зализняка, Н.А. Еськовой и др. однозначно рекомендуют здесь форму кочерёг, указывая, впрочем, на ее затруднительность).
Нередко обыгрывается невежественное осмысление иностранных имен собственных на - а, - я как обозначающих лица женского пола:
Подумаешь, Спиноза нашлась!
Сенечка. Мария Сергеевна, я вас любил без нахальства, вежливо, как Данте свою Петрарку (В. Шкваркин).
Комический эффект производит образование сра внительной или превосходной степени от слов, ее не имеющих: Пусть ты черт. Да наши черти / Всех чертей / В сто раз чертей (А. Твардовский. Василий Теркин).
[Разговор детей]:
Мне сам папа сказал.
Мне сама мама сказала.
Но ведь папа самее мамы. Папа гораздо самее (К. Чуковский. От двух до пяти).
Обыгрывание категории лица глагола заключается в употреблении одного лица вместо другого. Этот прием любил использовать А. Чехов. Вот примеры из его писем к жене, О.Л. Книппер-Чеховой, где он шутливо говорит о себе в третьем лице:. крепко целую тебя. Не забывай своего мужа. Он ведь сердитый, дерется; Не забывай своего мужа, вспоминай о нем хоть раз в сутки. Обнимаю тебя, мою пьяницу. Твой муж в протертых брюках, но не пьющий.
Еще пример - обыгрывание категории совершенного вида глаголов указывающих на непродолжительность действия:
Почему ты все дуешь в трубу, молодой человек?
Полежал бы ты лучше в гробу, молодой человек (О. Мандельштам).
При "нормальном" словоупотреблении, если, например, в кровать можно лечь и полежать в ней, то в гроб можно только лечь.
Словообразование. Языковая игра может состоять, в частности, в нарушении ограничений на образование притяжательных прилагательных. Ср.: Глаза у него [Керенского] бонапартьи и цвета защитного френч (В. Маяковский).
Другое широко распространенное явление - нестандартное использование увеличительных и уменьшительных суффиксов. Очень любил этот прием М.Е. Салтыков-Щедрин для дискредитации своих героев. Ср.: Но вот он делается чиновником. Не достойный ли, не презренный ли он сосуд. извините, сосудик!. с каким трепетом берет он в руку бумажку, очинивает ножичком перышко, как работает его миниатюрное воображеньице, как трудится его крохотная мысль, придумывая <. > каждое выраженьице замысловатого отношеньица. Вот еще несколько примеров из произведений Салтыкова-Щедрина: Проектцы; поэтцы и поэтики; шалуненок; шалунище; болтунище.
Сходный эффект имеет употребление русских словообразовательных приставок и суффиксов в иностранных именах собственных, географических названиях. Вот шутка - мрачное политическое пророчество на 2000-й год: Заголовок в газете "Нью-Йорк Таймс": Колхозники Техасщины, Мичиганщины и Примиссисипья перевыполнили план по весеннему севу.
Синтаксис. Некоторые синтаксические конструкции допускают двоякое понимание, и это позволяет использовать их в языковой игре:
"Ты что это там, Маничка, так гpомко читаешь!?" - "Истоpию, мама". - "Так читай пpо себя". - "Да в Истоpии, мамочка, пpо меня ничего не написано" (журнал "Сатирикон").
Какой-то господин, участник похоронной процессии, обратился к соседу: "Вы не скажете, кто покойник?" - "Точно не знаю. Думаю, что как раз тот, что едет в передней карете" (Жюль Ренар).
Деепричастный оборот может указывать на простую одновременность не связанных между собой событий, но может также содержать обоснование того, что описывается в первой части предложения, ср.:
[Семейная сцена]: "Я была дурой, выходя за тебя замуж!" - "Да, но я был тогда так увлечен тобой, что этого не заметил".
В ряде случаев шутка строится на намеренном нарушении принципов сочетаемости слов:
Уехал поездом, вернулся ослом.
Сегодня вечерней лошадью я возвращаюсь в мою милую Одессу (кинофильм Неуловимые мстители).
Мальчик спрашивает: А где мама от этой девочки? (по образцу: А где голова от этой куклы?).
Вводные слова и словосочетания типа видишь ли, понимаешь и т.п., казалось бы, уместны при любом обращении на ты. Есть, однако, такие специфические условия, когда их использование приводит к комическому эффекту, например на похоронах:
Спи спокойно, дорогой товарищ! Память о тебе, видишь ли, надолго сохранится в наших сердцах. Понял, нет?
Некоторые синтаксические конструкции предполагают множественное число входящего в них существительного, которое лишь в шутку может быть заменено на единственное:
При Александре I в официальных придворных объявлениях приглашались на приемы люди таких-то званий, а также знатные особы обоего пола. Жуковский не имел определенного звания по службе при дворе. Он шутил, что в торжественно-праздничные дни и дни придворных выходов он был знатною особою обоего пола (Русский литературный анекдот).
Глаголы, обозначающие физические действия конкретных существ (бежать, идти, гулять), неохотно сочетаются с обозначениями географических единиц, и чем крупнее единица, тем сильнее ощущается необычность:
Но папочка и мамочка уснули вечерком,
А Танечка и Ванечка - в Африку бегом [.]
Вдоль по Африке гуляют,
Фиги-финики срывают (К. Чуковский. Бармалей).
Стилистика. Комическое впечатление производит использование специальной терминологии - спортивной, военной, научно-технической и т.п. при описании обычных бытовых ситуаций:
На свадьбе спортсмена женщина обращается к молодому человеку:
Простите, это Вы жених?
Нет, я выбыл в четвертьфинале.
Эй, славяне, что с Кубани, / С Дона, с Волги, с Иртыша, / Занимай высоты в бане, / Закрепляйся не спеша! (А. Твардовский. Василий Теркин)
[Признание в любви студента-математика]: Наташа, родная, желанная! / Изранил меня треугольник страстей / Заела любовь многогранная (М. Исаковский. Формула любви).
Комический эффект может создаваться пародированием особенностей стиля:
С богатой добычей вернулся в родное стойбище охотник Черттезнаев. Каково же было удивление 60-летнего охотника, когда оказалось, что мех двух убитых им лисиц - искусственный! Это уже не первый случай отстрела в Якутии лисиц с искусственным мехом ("Литературная газета", 13-я страница).
Большой комический заряд содержится в так называемой макаронической речи, где смешиваются слова и формы из разных языков, ср.:
Ардальон Панкратьевич (нос свеклой, глаза - тусклые) вошел в палату и (кислым голосом):
Мать, поднеси чарочку.
Ардальоновы девы всполохнулись, закивали туловищами, учиняли политес с конверзационом:
Пуркуа, фатер, спозаранку водку хлещете? (А. Флит, пародия на Петра I А. Толстого).
Комический эффект создается здесь смешением трех языков - русского (просторечного-архаичного), немецкого и французского.
Многие авторы любят играть не отдельными словами или сочетаниями слов, а целыми текстами. Простое соединение двух текстов (вполне нейтральных или даже поэтически-возвышенных!) может привести к двусмысленности и производить комический эффект, как это происходит в рассказе Н. Тэффи, где совмещаются строчки из двух стихотворений Пушкина:
Пушкин. был вдохновлен нянькой на свои лучшие произведения. Вспомните, как отзывался о ней Пушкин: "Голубка дряхлая моя. голубка дряхлая моя. сокровища мои на дне твоем таятся." - Pardon, - вмешался молодой человек. - это как будто к чернильнице.
Прагматика. Существуют общие закономерности общения, которыми должны руководствоваться все говорящие, на каком бы языке они ни говорили. Один из этих постулатов - постулат информативности ("Сообщай что-то новое"). Пушкин, нарушая его, добивается комического эффекта в следующем (совершенно неинформативном) обращении к Павлу Вяземскому: Душа моя Павел, / Держись моих правил: / Люби то-то, то-то, / Не делай того-то. / Кажись, это ясно. / Прощай, мой прекрасный.
Другой постулат - постулат истинности или искренности ("Говори правду"). Его нарушение также необычно, а иногда может привести к недоразумению. Вспомним сцену, когда Буратино с котом Базилио и лисой Алисой приходят в харчевню:
Хозяин харчевни выскочил навстречу гостям <. >
Не мешало бы нам перекусить хоть сухой корочкой, - сказала лиса.
Хоть коркой хлеба угостили бы, - повторил кот <. >
Эй, хозяин, - важно сказал Буратино, - дайте нам три корочки хлеба.
Веселенький, остроумненький Буратино шутит с вами, хозяин, - захихикала лиса.
Между тем Буратино не шутил, он строго следовал постулату истинности (искренности). Он не учел, что Кот и Лиса (как и все мы) склонны преувеличивать (или преуменьшать), ср.: Миллион раз тебе говорил.; Можно тебя на секундочку? Мы привыкли к подобным неточностям, преувеличениям, а Буратино - пока нет.
Еще один пример нарушения постулата истинности для создания комического эффекта: Цыганята бегают, грязные - смотреть страшно. Взять такого цыганенка, помыть его мылом, и он тут же помирает, не может вытерпеть чистоты (А. Толстой. Похождение Невзорова, или Ибикус).
Нередко в языковой игре используются особенности разных типов речевых актов (таких, как утверждения, просьбы, вопросы и т.д.). Иногда один тип речевого акта "маскируется" под другой: просьба в виде вопроса (Вы не могли бы подать мне соль?) и т.д. Вот анекдот, обыгрывающий это явление:
Экскурсовод: "Если бы уважаемые дамы минутку помолчали, мы услышали бы ужасающий рев Ниагарского водопада". Просьба помолчать (с элементами упрека) - излагается в виде предположения.
Могут обыгрываться также так называемые коммуникативные неудачи (результат разного понимания цели высказывания):
Врач - пациентке: "Раздевайтесь!" - "А вы, доктор?"
Языковая игра обладает многими признаками, характерными для игры вообще. Как и категория игры, словесная игра создает особую, условную модель действительности. Так человечество все снова и снова творит свое выражение бытия, второй, вымышленный мир рядом с миром природы. В любом текстовом пространстве условная модель проявляется в двойном языковом коде, которым благодаря словесной игре и автор, и реципиент пользуются, переходя с эксплицитного способа выражения восприятия смысла на имплиицитный и наоборот, что и определяет обоих как Homo ludens. Кроме того, языковой игре так же присуща особая красота, в ней есть своеобразный ритм и гармония . Словесная игра живет по определенным правилам, которые принимают две играющие стороны: автор игры и ее реципиент, который в процессе отгадывания смыслов становится соавтором данного коммуникативного процесса. Но, что касается правил конструирования языковой игры, то они могут как свободно устанавливаться, так и нарушаться. Причем, смысла в акте разрушения некоего авторского построения здесь не меньше, чем в акте созидания, а творческий эффект при этом бывает даже значительнее. Языковая игра наряду с понятием игры зачастую содержит в себе некий секрет, тайну. Этот постулат находит отражение в маскировочной функции, выполняемой языковой игрой. Ведь согласно 3. Фрейду, языковая игра как бы скрывает неприличное, запретное, циничное, абсурдное . И, наконец, языковая игра дает удовлетворение. Адресат получает эстетическое удовольствие от разгадывания элементов словесной игры, которое определяется Р. Бартом удовольствием от "сложности означивания". Тем самым повышается собственная самооценка реципиента. При этом играющий говорит об удовольствии от игры, на самом же деле это есть удовольствие от самого себя с помощью игры. А так как человек является неутомимым искателем удовольствия, то это свойство наиболее привлекает внимание реципиента к феномену языковой игры. Как и сам феномен игры, языковая игра не преследует конкретных практических целей, кроме удовольствия и ухода от скуки. Причем, именно это свойство называется философом Ж. - Ф. Лиотаром как одно из основных. Подтверждение тому - народная речь или литература, где беспрерывное выдумывание оборотов, слов и смыслов доставляет большую радость, при этом развивая язык . Причем, удовольствие от игры получает не только реципиент, но и сам автор, который с помощью средств языковой игры добивается эффекта предельного заострения и уточнения смысла. Отсутствие цели порождает отсутствие заранее известного спланированного целью результата, что придает игре динамизм, превращая ее в бесконечный процесс и заключая ее смысл не в конечном итоге, а в самом движении.
Языковая игра помимо следования определенным целям, реализует и конкретные функции. Среди них:
эстетическая функция, заключающаяся в сознательном стремлении испытать самому и вызвать у реципиентов чувство прекрасного самой формой речи;
гностическая функция, направленная на порождение новой модели мира путем пересоздания уже существующего языкового материала;
гедонистическая функция, ее суть - в развлечении реципиента необычной формой речи;
прагматическая функция, нацеленная на привлечение внимания к оригинальной форме речи;
выразительная функция служит более образной, а, соответственно, и более тонкой передаче мысли;
изобразительная функция помогает наглядно воссоздать ситуацию говорения, а также каким-либо образом охарактеризовать человека, чьи слова передаются;
изредка исследователями выделяется поэтическая функция языковой игры.
Вот как обосновывают такую позицию авторы монографии, посвященной проблемам русской разговорной речи: "Играя, говорящий большое внимание обращает на форму речи, а устремленность на сообщение как таковое и есть характернейшая черта поэтической функции языка. Таким образом, игровая функция языка - это один из частных видов поэтической функции" ;
маскировочная функция, надевающая "маску" пристойности, благоразумия и логики на любой скабрезный, циничный или даже абсурдный текст.
Многие лингвисты рассматривают языковую игру как "особый вид речетворческой семиотической деятельности" . Как и всякая игра, она осуществляется по правилам, к которым относятся:
1) наличие участников игры - производителя и получателя речи;
2) наличие игрового материала - языковых средств, используемых автором и воспринимаемых реципиентом речи;
3) наличие условий игры;
4) знакомство участников с этими условиями;
5) поведение участников, соответствующее условиям и правилам.
"Под условием языковой игры, касающемся поведения ее участников, понимается обязательное использование в процессе языковой игры такого вида ментальной деятельности, при котором производитель речи апеллирует к презумптивным знаниям получателя и "подталкивает" его к установлению умозаключения, в качестве посылок которого выступает вербализованный текст и невербализованные пресуппозиции - фонд общих знаний производителя и получателя речи" . При этом следует отметить непреложность правил или условий языковой игры, даже малейшее уклонение от них означает попытку выхода из игры.
