Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?
Пока это простейшая метафора. Столь же метафорично и описание наводнения («Словно горы Из возмущенной глубины Вставали волны там и злились, Там буря ныла. . .»). И этот вырастающий сначала в сознании героя, а потом приобретающий и самодовлеющее значение образ (своего рода субстантивированная метафора) становится художественным символом мятежа, восстания.
Поэме «Медный всадник» дан подзаголовок «петербургская повесть», и она действительно может быть прочитана как предельно точное в бытовых деталях и с точки зрения психологического анализа повествование о горестной судьбе столичного обывателя, добывающего своим трудом «и независимость и честь». Мечты его не простираются далеко: он весь в заботах о насущном. И когда страшное наводнение смывает домик, где жила его невеста, мир Евгения рушится, разум его угасает. Поэтому понятен и бунт его, и возникающее в больном воображении преследование Медным всадником, и, наконец, тихая смерть на пороге занесенного на пустынный остров домика.
Два центральных символических образа поэмы, Медный всадник и бушующая Нева, даны через восприятие героя (оно как бы наложено на авторский рассказ), что и определяет их многозначность, не поддающуюся четкому логическому истолкованию. Поэма не сводится к однозначной оценке (апофеоз Петра или апология маленького человека) именно потому, что оба ее героя (и действительный, Евгений, и символический, Медный всадник) сложно взаимодействуют с иррациональными силами природы (и истории), которые столь же реальны. В 1825 г. в трагедии «Борис Годунов» Пушкин стремился выявить такую лежащую в основе исторических событий и сложно проявляющуюся в них силу, как «мнение народа», которое вершит свой этический суд над правителями. В произведениях, написанных во время второй Болдинской осени («История Пугачева», «Песни западных славян», «Медный всадник»), Пушкин также внимательно прислушивается к мнению народному и как никогда остро ощущает, насколько сложными путями идет история, как противоречиво в ней взаимодействие старого и нового, как непредсказуемы результаты исторических преобразований.
Социологическую концепцию Пушкина, как она выражена в «Медном всаднике», правомерно сопоставить прежде всего с учением просветителей о Климате и Законе как о двуединой основе исторического прогресса, в связи с чем их оценка реформ Петра была так разноречива (от апологетической у Вольтера до крайне негативной у Руссо). Напомним хотя бы замечание Н. М. Карамзина об основании новой столицы: «Утаим ли от себя еще одну блестящую ошибку Петра Великого? Разумею основание новой столицы на северном краю государства, среди зыбей болотных, в местах, осужденных природою на бесплодие и недостаток.
Однако реальность в поэме постоянно сохраняет тенденцию к символическому ее истолкованию (ни в коем случае, однако, не являясь ни «шифром», ни «аллегорией»). Это очевидно в случае с «оживлением» бронзового монумента Петра, которое исподволь подготовлено в поэме столь же психологически достоверным «оживлением» стихии, также первоначально намеченным в восприятии героя:
Угрозу «кумиру» Евгений произносит от лица той грозной силы, которая однажды уже взметнулась против Медного всадника и о которой ему напомнила вновь нарастающая буря, символ мятежа. Сам же Евгений остается по-прежнему слабым и ничтожным – не ему состязаться с Медным.всадником, топчущим его.
Но великий муж своими ошибками доказывает свое величие: их трудно или невозможно изгладить, – как хорошее, так и худое делает он навеки. Сильною рукою дано новое движение России; мы уже не возвратимся к старине». Разумеется, нельзя оценивать смысл пушкинского произведения только под углом зрения просветительских идей, но несомненно, что именно они служили в 1830-х гг. отправной точкой для Пушкина, учитывавшего при этом в исторической перспективе (вспомним, что «Медный всадник» пишется одновременно с «Историей Пугачева») не только влияние климата и разумной воли государственного деятеля, но и стихийную активность масс, стремящихся к социальной справедливости.
Как сплести браслет из резинок чешуя дракона: на станке и двух вилках... Как сплести браслет из резинок чешуя дракона: на станке и двух вилках Браслет Чешуя дракона плетется из цветных резиночек rainbow loom и выполнить ег...
Петербург - это поразительный город, который оставил в русской истории большой след. Он многообразно и невероятно сильно повлиял на нашу жизнь, на наше общество! И, конечно же, образ Петербурга вдохновлял многих русских писателей и поэтов. Гении слова, такие как Николай Гоголь, Михаил Ломоносов, Константин Батюшков, Михаил Лермонтов, часто использовали тему Петербурга в своих произведениях, но завершенный и целостный образ города создал не кто иной, как Александр Пушкин. Он придал Петербургу силу самостоятельного бытия, описал духовное начало города, живущего собственной жизнью, то спокойной и тихой, то полной бедствий и страданий. Прекрасно и грозно раскинувшееся на костях и болоте величественное творение Петра Первого существует по своим законам, и никто не в силах бороться с его могучей стихией.
Пушкин «Медный всадник». Образ Петербурга
Поэма начинается с истории образования города. Раньше на его месте царствовали вода и ветер, но именно тут Петр Первый решил заложить новую столицу. Петербург возносится «пышно, горделиво», назло самой природе. И вот уже, кажется, нет и малого напоминания о когда-то царившем здесь хаосе: «мосты повисли над водами», «в гранит оделася Нева». Образ Петербурга в поэме «Медный всадник» демонстрирует торжество человека над природными силами, однако обманчиво это впечатление: город во время наводнения является скорее сообщником стихии, чем победителем.
Буйство воды
Персонифицированная в образе Невы вода сначала предстает перед читателем как побеждаемая стихия: «Нева металась, как больной». Затем автор изображает ее в образе зверя, который крушит и сметает все на своем пути. Разрушения после наводнения похожи на последствия «бессмысленного и беспощадного» бунта. Вот и судьбы людей попадают в зависимость от стихии. Она отнимает со слепой неразборчивостью самого дорогого человека у Евгения, героя поэмы «Медный всадник». Образ Петербурга теперь видится ему беспощадным, губительным. Жизнь Евгения теряет всякий смысл, он не может справиться с несчастьем и сходит с ума. В лице этого героя отражается роковая обреченность и закономерность судеб и других «маленьких людей», существование которых всецело зависит от геополитических устремлений власти и царя. Когда Петр Первый решил основать новую столицу, он думал в целом о народе и государстве, но не о каждом конкретном человеке.
Так, образ Петербурга в поэме «Медный всадник» раскрывает одна из составляющих - «маленький человек», униженный и зависимый.
Петр Первый
Тема города неразрывно связана с его создателем. Во вступлении Александр Пушкин не называет по имени царя, а пользуется местоимением «он»: «На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн…» Петербург был построен по единоличной воле Петра трудом множества безымянных работников. Поэтому образ царя присутствует все время на страницах поэмы «Медный всадник». Описание Петербурга тесно переплетается с фигурой правителя. Вот он, отлитый из бронзы, во время наводнения наблюдает за вытворяемыми Невой бесчинствами, даже словно одобряя их: «Стоит с простертою рукою Кумир на бронзовом коне». Даже в названии памятника Пушкин нарочно опускает имя царя и называет его то «медным всадником», «то мощным властелином судьбы». Так, образ Петра Первого вырисовывается зловещим, мрачным.
Город оживших статуй
Пушкин при создании поэмы использовал разные легенды, связанные с Петербургом. К примеру, существовал миф о том, что в бродит привидение Павла Первого. Вот и в затуманенном мозге Евгения тоже возникает призрак царя, но только уже Петра Великого. А памятник «Медный всадник» в Петербурге являет собой будто бы ожившую статую и становится воплощением беспощадной воли и беспредельной власти государя. Царь Петр предстает недосягаемым и непостижимым божеством, могучим и грозным, а сам Петербург - городом таинственным и загадочным, губящим людей и подавляющим их волю.
Двойственность образа
Вместе с тем Петербург в поэме «Медный всадник» раскрывается не только в зловещем, но и в положительном ореоле. Это красивый, величественный город, полный изящных форм, поражающий великолепием. Он полон грациозных очертаний: «громады стройные дворцов и башен», «богатые пристани», в которые стремятся «корабли со всех концов земли»… Среди всех неповторимых особенностей Петербурга нельзя не отметить удивительные описания Пушкиным белых ночей. Для этого автор находит неповторимые сравнения, использует в совершенстве отточенные слова: «Твоих задумчивых ночейпрозрачный сумрак, блеск безлунный…» Надо сказать, что пушкинским современникам повезло, ведь в те времена архитектурный облик города был намного совершеннее. Можно только позавидовать людям, которые собственными глазами видели тот прекрасный и таинственный Петербург, да еще и могли узнать его в только что вышедших из-под пера Александра Пушкина стихах.
Для нас же образ Петербурга, в поэме «Медный всадник» описанный поэтом, утонул в «преданьях старины», и путеводителем по городу времен жизни Пушкина теперь служат лишь его творения. Современники Александра Сергеевича утверждали, что ему намного ярче, чем другим литераторам, удалось воссоздать облик удивительного города на Неве. Нам остается только согласиться с этим.
Истинное бытие Северной столицы
Многообразным, одновременно прекрасным и ужасающим рисуется читателю образ Петербурга в поэме «Медный всадник». Пушкин отразил в ней и материальную, и духовную жизнь города. В непревзойденных стихах Петербург предстает разным, но во всем угадываются очертания, знакомые и близкие и сегодняшним жителям Северной столицы: «чугунная ограда» реки, «дивные решетки» Летнего сада, «Адмиралтейская игла»… И всегда в описании города присутствует Нева как нечто неразделимое, как сердце Петербурга.
Вместо заключения
Поэма «Медный всадник» не была бы полной без духовного завершения образа Северной Пальмиры, показанного в разное время дня, года, в разных ее частях: в предместьях и в центре. Читатель видит в произведении неоднозначный Петербург: богатый и бедный, бушующий и безмолвный, угрожающий и прекрасный. Поэма отражает трудности рождения этого города, деспотичный характер правителя, создавшего его, рабство народа.
В сущности, Петербург - город на человеческих костях. И все эти особенности как нельзя ярко раскрыл Пушкин в своем гениальном произведении. Александр Сергеевич сделал из Петербурга целый мир, и с этим должен был считаться каждый, кто хотел сказать об этом городе свое собственное слово.
Ответ оставил Гость
Пушкин создал величественный образ реки. “Пред ним (Петром) широко река неслася”, то есть течение Невы можно интерпретировать как течение времени, вечность, и “бедный челн” по сравнению с ней – что-то ничтожное, беззащитное. С помощью такого контрастного сравнения и создаётся образ могущественной реки. В течение всей поэмы река олицетворяется автором: “Нева… ликует”, “металась, как больной, в своей постели беспокойной”, “обратно шла”, “вставали волны”, “дышала, как с битвы прибежавший конь”. Пушкин сравнивает её с ворами, то есть противниками, возможно, со шведами, потому что наша империя очень долго с ними воевала за выход к Балтийскому морю: “злые волны, как воры”, “спешат разбойники домой”. Эти олицетворения носят тревожный характер, и читателю передаётся предчувствие какой-то беды.
В поэме описывается не только Нева, но и море. Если река величественна, то море – это таинственная бездна, наделённая сверхъестественной силой, поэтому “Нева всю ночь рвалася к морю против бури”. Но оно не пускает её к себе, защищаясь “силой ветров от залива”, и, взбешённая этим, “гневна, бурлива”, она сметает всё на своём пути.
В произведении описывается древний ритуал, когда божеству приносили жертвы. “Но вот, насытясь разрушеньем и наглым буйством утомясь, Нева обратно повлеклась”, в данном случае в роли божества выступает река, а жертвами являются разрушенные дома, строения, погибшие люди. После непосредственного акта жертвоприношения (затопление Петербурга) следовало буйство, в поэме это представлено как наводнение, разрушение города. Также видно, что божество само выбирает себе жертву. Об этом свидетельствует и цитата “с божьей стихией царям не совладать”. Это говорит сам Пётр, подтверждая божественное происхождение реки и, соответственно, её превосходство и могущество.
Но с другой стороны это буйство реки может быть и началом “нового” времени, так как для мифологического сознания существовало представление о том, что время циклично, дискретно, поэтому через определённый отрезок времени в обязательном порядке происходила смена укладов, привычных ролей, табу: начинался период хаоса (буйство, позднее карнавал) , затем он кончался, и начиналось новое время. Это сопровождается этиологическим мифом о происхождении мира, с которого как раз и начинается поэма.
Река, Евгений, Пётр, город – всё описывается в тёмных, мрачных красках. Петербург – безлюден и некрасив, Нева – как какая-то бешеная стихия, даже волны и то “злые”. Все эти образы создают у читателя представление о далёком от мира живых месте, мире мёртвых. После того, как Нева затопила город, она стала похожа на огненную реку. “Но, торжеством победы полны, ещё кипели злобно волны, как бы под ними тлел огонь”. Нева является своеобразной границей между миром живых и миром мёртвых. Чтобы переправиться через реку, Евгений “перевозчика зовёт – и перевозчик беззаботный его за гривенник охотно чрез волны страшные везёт”. Перевозчик переправляет главного героя на другую сторону, то есть в мир мёртвых, об этом свидетельствует смерть многих людей, живущих на противоположном берегу Невы, в том числе и его возлюбленной, Параши.
