Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?
НАКАНУНЕ “добровольцы” в течение всего дня атаковали позиции красногвардейцев, при этом погибли одни из лучших офицеров Белой армии - полковник Нежинцев, командир корниловского полка, и капитан Курочкин, возглавлявший партизанский полк.
Лавр Георгиевич Корнилов тяжело переживал гибель своих соратников. С того момента, когда он попрощался с телом Нежинцева, никто из окружающих больше не видел улыбки на его лице.
Ночью состоялся военный совет. В тесной комнатке собрались люди, которым предстояло в течение нескольких лет вести тяжелейшую борьбу с большевиками - генералы Алексеев, Романовский, Марков, Богаевский, Деникин. Они должны были решить, продолжать ли штурм Екатеринодара или снова уйти в степи, отбиваясь от наседающих красногвардейских отрядов. Положение было крайне тяжелым: Добровольческая армия уже потеряла свыше тысячи человек убитыми и ранеными, люди вымотаны физически и морально, боеприпасы на исходе. Казачьи отряды, на которые возлагали такие надежды, тают на глазах - недовольные тяжелыми боями казаки просто расходятся по домам.
- Положение действительно тяжелое, и я не вижу другого выхода, как взятие Екатеринодара. Поэтому я решил на рассвете атаковать по всему фронту.
Все присутствующие прекрасно понимали, что “добровольцы” воюют на пределе человеческих сил - шел четвертый день тяжелейшего сражения. Корнилов и сам это ясно понимал, поскольку сказал:
- Конечно, мы все можем при этом погибнуть. Но, по-моему, лучше погибнуть с честью. Отступление теперь равносильно гибели: без снарядов и патронов это будет медленная агония.
Генерал Алексеев предложил отложить штурм города хотя бы на сутки, чтобы дать передышку измученным бойцам. Корнилов вынужден был согласиться.
Но судьба распорядилась иначе. В половине восьмого утра красная батарея, уже давно обстреливавшая одинокую ферму, где находился штаб командующего, наконец взяла цель в вилку: граната пробила крышу дома и взорвалась под столом, за которым сидел Корнилов. Через несколько минут генерала не стало…
ЛАВР Георгиевич Корнилов появился на свет 18 августа 1870 года в семье отставного хорунжего Сибирского казачьего войска в станице Каракалинской. Семья была большая и небогатая, поэтому помогать родителям вести крестьянское хозяйство мальчику пришлось уже с ранних лет. И с детства же проявился у Лавра стойкий интерес к учению - сначала он ходил в местную приходскую школу, а затем отец с большим трудом определил его в Омский кадетский корпус.
Казачонок быстро понял: если он хочет чего-то добиться в жизни, то рассчитывать ему придется только на себя, а раз так, то нужно во всем быть лучшим. Кадетский корпус он закончил с наивысшим баллом и в 1889 году был зачислен юнкером в Михайловское артиллерийское училище. Три года спустя, получив чин подпоручика, Лавр Корнилов был направлен для прохождения службы в Туркестанскую артиллерийскую бригаду.
Тяжелая служба в дальнем гарнизоне ломала судьбы и души многих молодых офицеров. Но Корнилов никогда не был малодушным человеком: отслужив положенный ценз и получив звание поручика, он выдержал труднейшие вступительные экзамены и стал слушателем Академии Генерального штаба, где сразу же выделился блестящими успехами по всем учебным дисциплинам.
Феноменальная работоспособность, страсть к учебе и интерес к науке отличали Корнилова всю жизнь - достаточно сказать, что к тридцати годам он самостоятельно выучил английский, немецкий, французский, татарский и персидский языки.
По итогам выпускных экзаменов в академии Лавр Георгиевич снова оказался в числе первых, получив малую серебряную медаль и чин капитана досрочно. Его фамилия была выбита на почетной мраморной доске академии.
Как один из лучших выпускников, молодой капитан имел право выбора дальнейшего места службы. Блестящие военные карьеры во все времена делались в столицах, но Корнилов поразил всех, выбрав… Туркестан, причем самый отдаленный район - границу с Афганистаном.
Здесь судьба связала офицера с военной разведкой. За пять лет он успел совершить командировки в Персию, Афганистан, Индию и Китай. Семь месяцев с семью казаками он скитался по безводным пустыням Восточной Персии, менял обличья, переодеваясь то купцом, то дервишем. Составленные Лавром Георгиевичем по материалам этих поездок военно-научные обзоры вызвали зависть и уважение даже у хваленой британской разведки. Позднее штабом Туркестанского военного округа были изданы работы Корнилова "Кашгария, или Восточный Туркестан" и "Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестаном"; эти книги стали серьезным научным вкладом в этнографию и географию Туркестана.
Почти одновременно с наградой Лавр Георгиевич получил чин полковника, который давал права потомственного дворянства. Это уже была блестящая карьера для выходца из бедной казачьей семьи, но звезда Корнилова еще только всходила.
После заключения Портсмутского мира, завершившего войну с Японией, Корнилов около года служит в управлении Генштаба, а затем четыре года проводит в должности военного агента (атташе) в Китае, продолжая работу в интересах русской военной разведки.
…В первый же день мировой войны, 19 июля 1914 года генерал-майор Корнилов убыл на Юго-Западный фронт, вступив в командование 2-й бригадой 49-й пехотной дивизии, а вскоре стал командиром 48-й пехотной дивизии. Эта часть известна своими ратными делами на всю Россию, получив название "стальная". В ее состав входили овеянные славой Суворова и Румянцева полки - 189-й Измаильский, 190-й Очаковский, 191-й Ларго-Кагульский и 192-й Рымникский.
Газеты того времени называли Корнилова "новым Суворовым": его тактикой были главные заповеди "науки побеждать" - сила, быстрота и натиск. А. И. Деникин вспоминал, что истинно национальным героем Корнилова сделали такие его черты, как "умение воспитывать войска, личная его храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность, наконец, высокое соблюдение воинской этики в отношении соратников".
Во время отхода из Карпат в 1915 году дивизия Корнилова попала в окружение. Австрийцы прислали парламентера с предложением капитуляции. Лавр Георгиевич ответил, что лично он сдаться не может, сложил с себя командование дивизией и вместе со своим штабом скрылся в лесу. Впрочем, через несколько дней после бесплодных попыток перейти линию фронта и эта группа русских офицеров была захвачена в плен.
Пленного русского генерала австрийцы поместили в замок Нейгенбах под Веной, затем перевели в Венгрию, в замок князя Эстергази. Характерная черта того времени: Корнилов при желании мог быть отпущен в Россию - достаточно было дать расписку о неучастии в дальнейших боевых действиях. И хотя Лавр Георгиевич отказался, условия его содержания в плену были вполне сносными: хорошее питание, медицинский уход (во время последнего боя генерал получил два ранения - в ногу и в руку), возможность делать покупки в ближайшем местечке и даже услуги оставленного при его особе денщика.
Другая примета эпохи: во время нахождения в плену генерал Корнилов был высочайшим указом пожалован орденом Св. Георгия 3-й степени - за мужество и умелое руководство войсками; все нижние чины дивизии получили кресты, а достойные офицеры - орден Св. Георгия 4-й степени. Когда через три десятилетия началась новая Великая война, Россия была уже совсем иной - за сдачу во вражеский плен воинов ожидала совсем иная "награда"…
…Корнилов не был бы Корниловым, если бы стал спокойно ждать окончания войны в плену. Едва оправившись от ран, он стал готовить побег. Первая попытка провалилась - пленные офицеры попытались подкупить кастеляна замка, чтобы он снабдил их гражданской одеждой и пропусками, однако тот доложил обо всем начальству. Но последовала вторая, оказавшаяся удачной: фельдшер-чех за большие деньги снабдил генерала документами и солдатской формой и вывел за охраняемую территорию. Проблуждав почти месяц по румынским лесам, Лавр Георгиевич все же смог выйти к Дунаю и перебраться на другой берег, оказавшись в расположении русской армии.
Побег из плена сделал имя генерала Корнилова знаменитым. Дело в том, что к осени 1916 года из 60 русских генералов, находившихся в плену, бежал только один - Корнилов. Портреты национального героя печатались во всех иллюстрированных журналах России, а когда он прибыл в Петроград, Михайловское артиллерийское училище устроило своему выпускнику торжественное чествование.
В сентябре 1916 года генерал снова уезжает на фронт: его назначают командиром 25-го армейского корпуса Особой армии Юго-Западного фронта.
Но провоевать там Лавру Георгиевичу пришлось недолго. В феврале 1917 года грянула революция, а уже в начале марта указом военного министра Временного правительства он назначен командующим Петроградским военным округом. Впрочем, округа как такового уже не было - русская армия на глазах рассыпалась и теряла боеспособность, а в самом городе Петросовет делил власть с Временным правительством.
23 апреля Корнилов направил военному министру рапорт с просьбой вернуть его в действующую армию и в начале мая получил назначение на должность командующего 8-й армией Юго-Западного фронта. Авторитет нового командующего в офицерской среде был необычайно высок, на него надеялись, в него верили.
Через несколько дней после вступления в должность Лавр Георгиевич получил служебную записку капитана М. Нежинцева, где излагались соображения о причинах разложения армии и мерах противодействия этому. Идеи молодого офицера оказались созвучны мыслям самого генерала и поэтому получили полное его одобрение и поддержку. В мае 1917 года Нежинцев начал формирование 1-го ударного корниловского полка. По идее, эта часть должна была своим примером переломить настроения на фронте. Фактически же корниловцы стали "преторианской гвардией" командующего. Стальные шлемы, черно-красные погоны, шевроны с черепом и скрещенными костями, а также железная дисциплина отличали этих бойцов от разложившейся солдатской массы. Ударные части стали формироваться и на других участках Юго-Западного фронта. В них вошли офицеры, юнкера и солдаты-добровольцы. Корниловцы наносили внезапные удары по практически беспрепятственно наступающему врагу, останавливали бегущие с позиций распропагандированные полки, уничтожали банды дезертиров в тылу.
Тем не менее сам Лавр Георгиевич хорошо понимал, что одни ударные части уже не смогут оказать существенного влияния на боеспособность всей армии. Фронт спонтанно разваливался. В донесении военного совета Юго-Западного фронта Временному правительству говорилось: "Большинство частей находится в состоянии все возрастающего разложения. О власти и повиновении не может быть и речи, уговоры и убеждения потеряли силу - на них отвечают угрозами, а иногда и расстрелом. Были случаи, что отданное приказание спешно выступить на поддержку обсуждалось часами, поэтому поддержка опаздывала на сутки. Некоторые части самовольно уходят с позиций, даже не дожидаясь подхода противника…".
Положение становилось катастрофическим. На своем участке Корнилов, как мог, боролся с развалом русской армии. В частности, он заявил, что только ценой расстрела немногих негодяев можно спасти тысячи невиновных, и приказал расстреливать убийц и мародеров, а трупы их выставлять на перекрестках дорог с надписями. Всяческие революционные митинги на фронтовых позициях были запрещены под угрозой применения оружия.
Столь решительные действия на фоне всеобщей пустой говорильни под революционными лозунгами снискали генералу еще большую популярность, о нем стали говорить как о возможном "спасителе России". Когда же 18 июля 1917 года Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим, у многих офицеров появилась надежда на то, что русскую армию еще можно спасти от позора. Едва вступив в должность, Лавр Георгиевич сразу же начал набрасывать проекты законов, которые могли бы вернуть армии боеспособность и мобилизовать всю страну на поддержку военных действий. Предполагалось вновь ввести смертную казнь (указом Временного правительства она была отменена) для агитаторов, подстрекателей, распространителей панических слухов и подрывной литературы.
Однако у Корнилова почти сразу же начались сильнейшие трения с главой Временного правительства А. Ф. Керенским, которого необычайная популярность нового главковерха наводила на мысли о возможном перевороте и военной диктатуре. Впрочем, Александр Федорович был не так уж и не прав в своих подозрениях. Разуверившись в пустой болтовне Временного правительства, Корнилов действительно стал склоняться к тому, что в тот момент, когда страна гибнет, нужно не говорить, а действовать. Он предложил ввести в Петроград 3-й конный корпус генерала Крымова - "для наведения порядка". Еще явно ни о чем не догадываясь, Керенский предложение одобрил - и только когда войска были уже в пути, до министра-председателя вдруг дошло… Уже на следующий день все столичные газеты называли Корнилова государственным изменником. В ответ Лавр Георгиевич опубликовал свое заявление, в котором говорилось: "Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни. Предать же Россию в руки ее исконного врага - германского племени и сделать русский народ рабами немцев я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли…". С этим Корнилов проигнорировал распоряжение Керенского об отстранении его от должности. Тогда Керенский объявил генерала Корнилова мятежником и обратился к большевикам с призывом "встать на защиту революции". Как известно, те откликнулись незамедлительно, так как увидели открывающиеся возможности для достижения своих целей. Дальнейшие события показали, что большевики сделали удачную ставку в этой политической игре.
Навстречу корпусу Крымова были высланы сотни большевистских агитаторов, которые и сыграли основную роль в срыве корниловского выступления. Сам же генерал Крымов застрелился.
Убедившись в том, что дальнейшее сопротивление бесполезно и даже преступно по отношению к доверившимся ему людям, Корнилов сдался и был арестован. Впрочем, чрезвычайная следственная комиссия не нашла в действиях генерала состава преступления.
Арестованных генералов и офицеров поместили в Быхове, в 50 километрах от Могилева. Правда, охрану импровизированной тюрьмы обеспечивали три сотни Текинского конного полка, полностью преданного Корнилову.
Едва захватив власть, большевики постарались быстро взять в свои руки военную власть и заодно уничтожить самого опасного политического противника. С этой целью в могилевскую Ставку был направлен бывший прапорщик Н. Крыленко с отрядом революционных матросов. Но накануне их приезда генерал Духонин, незадлго до этого назначенный Верховным главнокомандующим, распорядился освободить всех арестованных.
19 ноября генерал Корнилов во главе Текинского полка походным порядком пошел на Дон. А уже на следующий день Н. Духонин был растерзан красными матросами.
Корнилов с верными текинцами за семь дней прошел около 400 км, 26 ноября отряд наткнулся на засаду, отошел, но через день при переходе железной дороги попал под обстрел с бронепоезда. Стало ясно, что беглецов уже ищут. Поэтому, не желая больше подвергать опасности верных ему людей, Лавр Георгиевич переоделся в гражданскую одежду и дальше отправился один. Только через неделю он добрался до Новочеркасска. По иронии судьбы, чуть раньше, тоже переодетым и загримированным, в Ростов приехал и Керенский - так закончилась их борьба за власть.
В Новочеркасске Корнилов вместе с генералом Алексеевым начал активную работу по формированию армии, способной противостоять новой власти. К середине января 1918 года была создана небольшая - около 5000 человек - армия, в состав которой вошли офицерский полк генерала Маркова, корниловский ударный полк полковника Нежинцева, партизанский полк генерала Богаевского, юнкерский батальон генерала Боровского, чехословацкий инженерный батальон, 3 дивизиона кавалерии и 4 артиллерийские батареи (8 орудий).
По ряду причин штаб армии перебрался в Ростов, где и производилось окончательное формирование частей Добровольческой армии. Корнилов проводил все время в непрерывной работе. Огромный авторитет и личное обаяние генерала во многом способствовали притоку добровольцев в части новой армии. Писатель Роман Гуль, участник первого похода Добрармии, вспоминал позднее: "Что приятно поражало всякого при встрече с Корниловым - это его необыкновенная простота. В Корнилове не было ни тени, ни намека на бурбонство, так часто встречающееся в армии. В Корнилове не чувствовалось "его превосходительства", "генерала от инфантерии". Простота, искренность, доверчивость сливались в нем с железной волей, и это производило чарующее впечатление.
В Корнилове было "героическое". Это чувствовали все и потому шли за ним слепо, с восторгом, в огонь и в воду".
Кольцо красных войск вокруг Ростова неуклонно сужалось, и Корнилов решил выступить в поход. Ночью 9 февраля в донскую степь вышли 3700 добровольцев - последние солдаты Российской империи. Из них 2350 человек были офицерами, среди которых - 36 генералов и 242 штаб-офицера; 1848 человек стали офицерами уже на фронтах мировой войны - 351 штабс-капитан, 394 поручика, 535 подпоручиков и 668 прапорщиков.
13 февраля командующий собрал совещание, которое должно было решить, что делать дальше - идти в Екатеринодар, где имелись добровольческие формирования, или уйти в район зимовников, становищ донских табунов, подальше от большевистских районов. Генералы Лукомский и Попов высказались за второй вариант, поскольку на зимовниках, расположенных в удалении от железной дороги и прикрытых с севера Доном, можно было пополнить обоз, переменить конский состав и немного передохнуть. Однако степной район представлял множество трудностей для небольшой, но монолитной Добрармии: дробить ее было нельзя, расположиться в зимовниках пришлось бы только небольшими отрядами. В итоге Лавр Георгиевич решил: идем на Екатеринодар.
Пока Добровольческая армия прошла к этому моменту уже 250 верст, легко сбивая слабые красногвардейские заслоны. Но Кубанский военно-революционный комитет и командующий красными войсками Автономов уже сумели собрать достаточно большие силы для борьбы с белогвардейцами. Теперь уклониться от крупного боя с красногвардейцами было практически невозможно.
2 марта белые с боем заняли станицу Журавскую, а на следующий день началось настоящее сражение за Кореновскую. Здесь Корнилов поставил на карту все - из обоза выдали последний запас патронов, а в решающий момент в бой пошел последний резерв. Ценой невероятных усилий и больших жертв Кореновская была взята, открывался путь на Екатеринодар, удалось пополнить запас боеприпасов. Но здесь же, в Кореновской, Лавр Георгиевич получил известие, что еще 1 марта кубанские добровольцы Покровского оставили Екатеринодар и ушли за Кубань. Это был тяжелый удар - операция теряла всякий смысл.
Корнилов принял решение уходить за Кубань. Но для этого нужно было прорваться через наседающие отряды красных и при этом суметь сохранить мост через Кубань, который красные постараются уничтожить при первой же возможности. Пока полк Богаевского с огромным трудом отбивал атаки красногвардейцев, юнкера и корниловский полк овладели мостом. Добровольческая армия чудом вырвалась из окружения.
Однако и на левом берегу не стало легче. За сутки армия с боями прошла около сорока верст - полки таяли, обоз с ранеными увеличивался на глазах, боеприпасов оставалось совсем мало, а сопротивление красных войск все увеличивалось.
Самым трудным стал путь на Новодмитровскую: лил ледяной дождь, все дороги превратились в месиво из грязи и снега. На подступах к станице пришлось вброд переходить бурную речку. К вечеру неожиданно ударил мороз, люди и кони покрылись ледяной коркой - впоследствии не только этот переход, но и весь поход с 9 февраля по 30 апреля 1918 года назвали "Ледяным".
Станицу должны были брать штурмом с нескольких сторон, однако вышло так, что переправившийся первым офицерский полк генерала Маркова оказался в одиночестве перед вражескими позициями. Марков решил: "Вот что, господа офицеры, в такую ночь мы все здесь передохнем в поле. Надо идти в станицу!". Полк ударил в штыки и одной атакой выбил красногвардейцев из Новодмитровской.
В течение нескольких дней шла подготовка к наступлению на Екатеринодар. Начали прибывать кубанские казаки, увеличив численность Добрармии до 6 тысяч человек. Ряд полков смогли развернуть в бригады.
План Корнилова заключался в том, чтобы разгромить красные отряды южнее Екатеринодара, обеспечив тем самым армии переправу, и увеличить запас боеприпасов за счет захваченных складов, а затем внезапным ударом взять станицу Елизаветинскую - там имелась паромная переправа. После этого Добровольческая армия должна была переправиться через Кубань и атаковать Екатеринодар.
Корнилов готовил плацдарм для броска на город: бригада Богаевского после тяжелого боя захватила окрестные станицы Григорьевскую и Смоленскую, конники Эрдели овладели Елизаветинской, а чуть позже бригады Маркова и Богаевского заняли Георгие-Афипскую, захватив обоз с драгоценными снарядами.
Но судьба уже отвернулась от белогвардейцев. Прежде всего штаб Добровольческой армии недооценил силы противника. Ошибся и Корнилов, оставив для прикрытия обоза с ранеными и гражданскими лицами почти треть своих лучших сил: по мнению генерала Деникина, в этом случае "над тактическими принципами, требовавшими быстрого сосредоточения всех сил для решительного удара, восторжествовало чувство человечности - огромная моральная сила вождя, привлекающая к нему сердца воинов и вместе с тем иногда сковывающая размах стратегии и тактики".
Так или иначе, в течение трех суток Добровольческая армия переправилась на левый берег Кубани, и 27 марта началось сражение за Екатеринодар. В наступление пошла бригада Богаевского, к полудню следующего дня отбросив красные части к линии хуторов в трех верстах от города. 28 и 29 марта бой принял еще более ожесточенный характер. Потеряв более 1000 человек, белогвардейцам удалось очистить предместья и даже зацепиться за городские окраины. Настроение в штабе командующего поднялось, у людей появилась надежда на взятие города. Корнилов спешил атаковать город, понимая, что силы добровольцев на исходе. Деникин потом писал: "На войне принимаются не раз решения как будто безрассудные и просто рискованные. Первые кончаются удачно иногда, вторые часто. Успех в этом случае создает полководцу ореол прозорливости и гениальности, неудача обнажает одну только отрицательную сторону решения.
Корнилов рискнул и… ушел из жизни раньше, чем окончилась екатеринодарская драма. Рок опустил внезапно занавес, и никто не узнает, каким был бы ее эпилог".
К 30 марта стало ясно, что белые войска выдохлись. Но выбора уже не было: город нужно было взять - или погибнуть. Однако решающему штурму начаться было уже не суждено: в 7.30 утра погиб генерал Лавр Георгиевич Корнилов.
Командование Добровольческой армией принял на себя Антон Иванович Деникин. Сразу же был оглашен его приказ, в котором были такие слова: "Неприятельским снарядом, попавшим в штаб армии, в 7 часов 30 минут 31 сего марта убит генерал Корнилов. Пал смертью храбрых человек, любивший Россию больше себя и не могший перенести ее позора. …Велика потеря наша, но пусть не смутятся тревогой наши сердца и пусть не ослабнет воля к дальнейшей борьбе. Каждому продолжать исполнение своего долга, памятуя, что все мы несем свою лепту на алтарь Отечества". Добровольческая армия ушла от Екатеринодара, ее солдатам предстояло до дна испить горькую чашу братоубийственной войны: впереди были четыре года тяжелых боев на юге России, итогом которых стало поражение и поспешная эвакуация из Крыма, а затем - скорбная, нищая жизнь на чужбине. Но это уже совсем другая история.
Тела Корнилова и Нежинцева ночью были погребены на пустыре за немецкой колонией Гначбау, в 50 верстах от Екатеринодара. Крестов не ставили, сами могилы сровняли с землей, но все равно уже на следующий день красные обнаружили захоронения. Трупы выкопали, отвезли в город, позже тела сожгли и пепел развеяли в степи.
Так закончился земной путь "последнего солдата империи", русского офицера Лавра Георгиевича Корнилова.
ОТНОШЕНИЕ к личности генерала Корнилова за семь десятилетий советской власти менялось несколько раз - от "врага народа" к "достойному противнику" и обратно. Справедливости ради нужно отметить, что даже самые злейшие враги белого движения говорили о нем с оттенком уважения - учитывая характер большевиков, это говорит о многом. Например, в хрестоматийном романе Алексея Толстого "Хождение по мукам" можно увидеть такой пассаж: "Корниловский поход не удался. Главные вожди и половина участников его погибли. Казалось, будущему историку понадобится всего несколько слов, чтобы упомянуть о нем.
На самом деле корниловский "Ледяной поход" имел чрезвычайное значение. Белые нашли в нем впервые свой язык, свою легенду, получили боевую терминологию - все, вплоть до новоучрежденного белого ордена, изображающего на Георгиевской ленте меч и терновый венец".
Сегодня, когда Россия вновь с большим трудом приходит в себя после грандиозных потрясений, образ боевого генерала Корнилова, храброго солдата, всю жизнь бескорыстно служившего своей стране и не прятавшегося за спины солдат, не может быть забыт. Лавр Георгиевич плохо разбирался в политике, поэтому во многом ошибался, но ведь он был человеком из плоти и крови. Да и честная солдатская смерть на поле боя оправдывает многое.
Хоронили скрытно, в поле, в полукилометре от колонии. Чтобы не привлекать внимания посторонних, место захоронения было добровольцами сравнено с землей и хранилось в тайне - карты местности с координатами могил взяли с собой три офицера Корниловского ударного полка . По тем же соображениям старшие командиры Добровольческой армии прощались с Главнокомандующим, намеренно проходя место захоронения стороной, чтобы лазутчики красных не смогли точно определить этого места . И, тем не менее, местные жители все же обратили внимание на то, как «кадеты зарывают кассы и драгоценности» .
В тот же день Добровольческая армия, командование которой принял генерал А. И. Деникин, оставила немецкую колонию Гначбау.
Извлечение тела генерала большевиками из могилы и глумление над ним
Фотография изуродованного тела Л. Г. Корнилова с дарственной надписью «На память американскому товарищу Акселю Гану», подаренная ему командующим красной Кавказской Армией Чистовым 23 апреля 1918
Оборот «открытки»: Дарственная надпись Чистова товарищу Акселю Гану
Утром следующего дня, 3 апреля, в окрестностях Екатеринодара, занимаемых во время штурма позициями добровольцев, появились большевики , первым делом бросившиеся искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности» . Во время этих розысков большевики обнаружили свежие могилы, после чего, по приказу советского командующего Сорокина ими были выкопаны оба трупа. Увидев на одном из них погоны полного генерала, красные решили, что это и есть тело генерала Корнилова и, закопав тело полковника Неженцева обратно в могилу, тело бывшего Верховного Главнокомандующего Русской армии, в одной рубашке, накрыв брезентом, отвезли в Екатеринодар на повозке колониста Давида Фрука, где после надругательств и глумлений оно было сожжено. Как пишет генерал Деникин , общей уверенности в том, что найдено именно тело Лавра Георгиевича, не смогла поколебать даже оставшаяся в Гначбау в связи с болезнью и попавшая в плен к войскам Сорокина сестра милосердия Добровольческой армии, которую большевики привезли в Особый отдел для опознания останков, в ответ на предъявлении ей большевиками тела убитого белого главнокомандующего для опознания, ставшая уверять, что это не он, несмотря даже на то, что узнала генерала . Но нашлись и такие люди, которые подтвердили большевикам обратное .
Въехав в Екатеринодар, повозка с телом Лавра Георгиевича направилась на Соборную площадь - во двор гостиницы Губкина, где проживали командующие Северо-Кавказской красной армии Сорокин , Золотарёв, Чистов, Чуприн и другие. Двор гостиницы был наполнен красноармейцами, которые ругали генерала Корнилова. Следует отметить, что в дни окончившегося гибелью генерала Корнилова штурма Екатеринодара добровольцами, в осажденном городе проходил съезд Советов . В ходе съезда была организована Кубанская советская республика и избран ВЦИК и СНК республики, в котором подавляющее большинство (10 из 16-ти членов) принадлежало большевикам . По итогам съезда Кубанская советская республика была объявлена частью РСФСР .
Сорокин и Золотарев распорядились сделать фотографии тела погибшего генерала. После фотографирования останков Корнилова Сорокин и Золотарев приказали сорвать с тела китель и принялись при помощи своих ординарцев вешать тело на дереве и наносить по нему яростные удары шашками. Только после того, как пьяные красные командиры искромсали тело генерала, последовал их приказ отвезти тело на городские бойни .
Генерал Деникин цитирует в «Очерках Русской Смуты» материалы Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков:
Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогали. Настроение большевицкой толпы повышалось. Через некоторое время красноармейцы вывезли на своих руках повозку на улицу. С повозки тело было сброшено на панель. Один из представителей советской власти, Золотарев, появился пьяный на балконе и, едва держась на ногах, стал хвастаться перед толпой, что это его отряд привез тело Корнилова, но в то же время Сорокин оспаривал у Золотарева честь привоза Корнилова, утверждая, что труп привезен не отрядом Золотарева, а темрюкцами. Появились фотографы, и с покойника были сделаны снимки, после чего тут же проявленные карточки стали бойко ходить по рукам. С трупа была сорвана последняя рубашка, которая рвалась на части, и обрывки разбрасывались кругом. «Тащи на балкон, покажи с балкона», - кричали в толпе, но тут же слышались возгласы: «Не надо на балкон, зачем пачкать балкон. Повесить на дереве». Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп. «Тетя, да он совсем голый», - с ужасом заметил какой-то мальчик стоявшей рядом с ним женщине. Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа всё прибывала, волновалась и шумела.
Вскоре с балкона был отдан приказ толпе замолчать, и, после того, как голоса стихли, находившийся на балконе представитель советской власти стал доказывать, что привезенный труп, без сомнения, принадлежит генералу Корнилову, у которого был один золотой зуб. Советский представитель призывал собравшихся лично удостовериться в этом: «Посмотрите и увидите». Тот факт, что на покойнике в гробу были генеральские погоны также был доводом чиновника. В могиле, прежде чем дойти до трупа, обнаружили много цветов, «а так простых солдат не хоронят», - заключил он в завершение своей речи .
После того, как была речь оратора с балкона закончилась, снизу с площади стали раздаваться крики с призывами тело генерала разорвать на клочки. Лишь спустя 2 часа красное командование отдало приказ увезти труп за город и сжечь. Тело было к этому моменту уже совершенно неузнаваемо и представляло собой бесформенную массу, обезображенную ударами шашек и бросанием об землю. Тем не менее и по дороге на городские бойни глумление продолжалось: к трупу подбегали отдельные лица из толпы, вскакивали на повозку, наносили удары шашкой, бросали камнями и землей, плевали в лицо. При этом воздух оглашался грубой бранью и пением хулиганских песен .
Даже в советской историографии обращение большевиков с телом убитого генерала называется словом глумление , а о допустившем осквернение и сожжение тела советском командующем И. Сорокине упоминается с явным осуждением .
По прибытии на городские бойни тело убитого бывшего Верховного Главнокомандующего Русской армии сняли с повозки и, в присутствии высших представителей большевистской власти , прибывших к месту зрелища на автомобилях , стали жечь , обложив предварительно соломой. Когда огонь уже начал охватывать обезображенный труп, подбежали солдаты и стали штыками колоть тело в живот, потом подложили ещё соломы и опять жгли. В течение одного дня не удалось окончить этой работы: на следующий день большевики продолжали жечь останки генерала, жгли и растаптывали ногами. Позже собранный пепел был развеян по ветру . Посмотреть на это зрелище собрались из Екатеринодара все высшие командиры и комиссары, бывшие в городе .
Имеются сведения - значится в материалах Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков - что один из большевиков, рубивших труп генерала Корнилова, заразился трупным ядом и умер.
Через несколько дней большевистские власти устроили шутовскую процессию «похорон Корнилова»: по городу прошествовала шутовская процессия ряженых в сопровождении толпы народа. Это должно было изображать похороны Корнилова. Городские жители по этому поводу были обложены «контрибуцией на помин души»: останавливаясь у подъездов, ряженые звонили и требовали у людей денег «на помин души Корнилова» .
Легенда об исчезновении тела генерала Корнилова и ее опровержение
В своем исследовании, посвященном жизни и борьбе генерала Корнилова, современный историк В. Ж. Цветков приводит и одновременно опровергает легенду, повторенную А. Сувориным в его книге о том, что тело генерала Корнилова якобы исчезло и глумились 3 апреля большевики, таким образом, якобы не над ним. Вполне вероятно, что эта легенда дошла до Суворина благодаря дезинформационной публикации в «Известиях» Екатеринодарского совета рабочих и солдатских депутатов от 15 и 18 апреля 1918 г., в которых на видном месте была помещена заметка, начинавшаяся следующими словами: «16 апреля, в 12 часов дня, отряд т. Сорокина доставил в Екатеринодар из станицы Елизаветинской труп героя и вдохновителя контрреволюции - генерала Корнилова. Часть лица и левый висок его лба были пробиты шрапнелью, пальцы изранены. Одет он был в серую чистую рубашку» . Согласно публикациям, могила генерала Корнилова была вскрыта в соответствии с указаниями «священника из станицы Елизаветинской», сообщившего, что «Корнилов убит и похоронен на кладбище Воскресенской церкви». Далее в заметке говорилось: «После сфотографирования труп Корнилова был отправлен за город, где и был предан сожжению». Опровергая данную легенду, В. Ж. Цветков в частности пишет:
Надо ли говорить, что Корнилов не был похоронен в станице Елизаветинской и он не был убит шрапнельной гранатой.
Расследование акта вандализма после взятия Екатеринодара В. С. Ю. Р
Оценки материалов Особой комиссии
Военный историк Армен Гаспарян считает, что в изложении фактов глумления над телом генерала Корнилова Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков была беспристрастна .
Реакция на события. Последствия осквернения тела Корнилова
История с уничтожением тела генерала Корнилова учитывалась добровольцами впоследствии. Так, после наступления красных войск на Кубань в начале 1920 года , специальный отряд дроздовцев , зная, как обращаются красные с могилами белых вождей, ворвался в оставленный В. С. Ю. Р. Екатеринодар и вывез из уже захваченного красными города останки Генерального штаба генерал-майора М. Г. Дроздовского и полковника Туцевича, похороненных ранее в Кубанском войсковом соборе Святого Александра Невского. Останки были погружены на транспорт в Новороссийске , перевезены в Севастополь и тайно, так как не было уверенности в том, что Белый Крым устоит, перезахоронены позже на Малаховом кургане .
Точно также поступили на далеком востоке России каппелевцы в 1920 году . После смерти Генерального штаба генерал-лейтенанта В. О. Каппеля во время Великого Сибирского Ледяного похода , было принято решение не хоронить тело командующего армиями Восточного фронта на месте его смерти во избежание поругания его большевиками . Отступающие войска везли положенное в гроб тело генерала с собой в течение почти месяца, пока не достигли Читы, где Каппель и был похоронен в Кафедральном соборе Александра Невского (чуть позже его прах был перенесён на кладбище Читинского женского монастыря). Однако уже осенью 1920 года, при подходе частей красной армии к Чите, оставшиеся в живых каппелевцы перевезли гроб с телом генерала в Харбин (северный Китай) и погребли его у алтаря Иверской церкви.
Историк В. Ж. Цветков приводит в своей работе о генерале Корнилове цитату из газеты «Русская армия» 1922 г., посвященной годовщине гибели не менее легендарного вождя Белого движения - генерал-лейтенанта В. О. Каппеля:
…Когда пришлось оставлять и Читу, - прах Каппеля был вырыт из могилы и отправлен в Харбин , где и покоится сейчас на русском кладбище. Покоится временно, до тех пор, когда можно будет прах вождя русского национального движения возвратить родной земле. До тех пор даже мертвому нет заслуженного покоя. Мы знаем, что даже над трупом покойника могут быть издевательства, какие были над трупом генерала Корнилова, вырытого из могилы и отданного на глумление дикой толпе. До тех пор даже не можем сказать обычной фразы, которую говорят над могилой. Не можем сказать - мир праху твоему. Такова доля смертников нашего лагеря. Бушующая красная толпа не терпит даже их могил.
Военный историк Армен Гаспарян пишет что, глумления над телом Главнокомандующего Добровольческой армии и шефа своего полка никогда не были забыты в Корниловском ударном полку - одной из элитных «цветных» частей В. С. Ю. Р. , который с тех пор не брал в плен ни комиссаров, ни офицеров, служивших в Красной армии. Таким образом, эти обстоятельства издевательств над телом генерала Корнилова оказали определенное влияние на последующую ожесточенность Гражданской войны.
Весной 1918 года военачальник враждебной России и странам Антанты в ходе Первой мировой войны Германии, после Брест-Литовского мира командующий германскими оккупационными войсками на Украине, генерал фон-Арним интересовался у представителей «красного Ростова» участью генерала Корнилова. Реакция немецкого командующего на полученные известия была выражена его ответом: «Не умеете вы, русские, ценить своих талантливых полководцев» .
Информация о глумлении над телом бывшего Верховного Главнокомандующего Русской армии получила известность и в зарубежной историографии и печати. Так, американский историк Питер Кенез приводит в своей книге «Красная атака, белое сопротивление. 1917-1918» нижеследующее:
Вместо того, чтобы продолжать сражение с контрреволюционерами, что было бы все еще опасно, Сорокин вернулся в Екатеринодар, чтобы устраивать парады и демонстрации, выставляя тело Корнилова, которое было сожжено после ненужного спектакля
Недостаточная освещённость проблемы
Начальник отдела Росархива Н. А. Мышов писал в своей вступительной статье к публикации «Воспоминаний штабс-капитана А. Тюрина о смерти генерала Корнилова» из архива России, что долгие годы в СССР читатель мог почерпнуть подробности гибели генерала Корнилова, а также судьбы его могилы, лишь из романа «красного графа» А. Н. Толстого. Н. А. Мышов указывает на то обстоятельство, что даже в монографии советского историка Г. З. Иоффе «Белое дело. Генерал Корнилов», выпущенной накануне падения советской власти в России, о гибели полководца упоминается лишь вскользь, однако факт глумления советских войск во главе с их командующим над телом убитого бывшего Верховного главнокомандующего отмечается чётко .
Специалист РосАрхива указывает, что даже, несмотря на тот факт, что стали доступны архивные материалы, в которых содержатся сведения, способные пролить новый свет на эту проблему, тем не менее, и для них «характерны отрывочность и фрагментарность описания» . И все же, как пишет далее специалист, «одним из документов, не только отражающим происходящие события, но и передающих их эмоциональный фон, являются мемуары штабс-капитана А. Тюрина. „Сердце не выдержало…“ (Воспоминания штабс-капитана А. Тюрина о смерти генерала Корнилова) // Отечественные архивы. - 2002. - № 4.» Указанные воспоминания штабс-капитана А. Тюрина были опубликованы в июле 1919 года в малотиражном издании «Последние известия Верховного Главнокомандующего и осведомительного бюро штаба округа», которое предназначалось руководству Приамурского военного округа. Об авторе - А. Тюрине - известно, что до организации Добровольческой армии генералами Алексеевым и Корниловым, он служил при штабе походного атамана Войска Донского под началом атамана А. М. Каледина , позднее - уже при штабах руководителей Добрармии генералов М. В. Алексеева и Л. Г. Корнилова. Штабс-капитан был непосредственным участником военных действий весны 1918 г. на Юге России и очевидцем гибели Л. Г. Корнилова, которые и отражены в его воспоминаниях. Н. А Мышов указывает, что неизвестно, каким образом попали эти записи на Дальний Восток, однако, их публикация в то время имела большое значение, так как вносила определенную ясность в вопрос об обстоятельствах смерти Корнилова .
Библиография
- Под ред. докторов исторических наук Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского / London, 1992.
- Генералъ А. И. Деникинъ Очерки Русской Смуты. Борьба Генерала Корнилова. Август 1917 г.-апрель 1918 г. - Репринтное воспроизведение издания. Париж. 1922. J. Povolozky & C, Editeurs. 13, rue Bonapartie, Paris (VI). - М.: Наука, 1991. - 376 с. - ISBN 5-02-008583-9
- Гагкуев Р. Г. Последний рыцарь //Дроздовский и дроздовцы. - М.: НП «Посев», 2006. - ISBN 5-85824-165-4
- Руденко-Миних И. И. Не скажут ни камень, ни крест…//Дроздовский и дроздовцы. - М.: НП «Посев», 2006. - ISBN 5-85824-165-4
- Кенез Питер Красная атака, белое сопротивление. 1917-1918/Пер. с англ. К. А. Никифорова. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. - 287 с - (Россия в переломный момент истории). ISBN 978-5-9524-2748-8
- Карпенко С. В. Белые генералы и красная смута / С. В. Карпенко. - М.: Вече, 2009. - 432 с. (За веру и верность). ISBN 978-5-9533-3479-2
- Белое движение. Поход от Тихого Дона до Тихого океана. - М.: Вече, 2007. - 378 с. - (За веру и верность). - ISBN 978-5-9533-1988-1 .
- А. С. Гаспарян Русские вне России: генерал Корнилов.
- Суворин А. Поход Корнилова, Ростов на Дону, 1919
- Красный террор в годы гражданской войны. М., 2004
- Русская армия. Владивосток, № 85, 27 января 1922 г.
- Семёнов Ю. И. Белое дело против красного дела.
- А. Тюрин. «Сердце не выдержало…» (Воспоминания штабс-капитана А. Тюрина о смерти генерала Корнилова)// Отечественные архивы. - 2002. - № 4.
- Г. П. Бабаевский «О гибели генерала Корнилова» (Ф. 10017. Оп. 1. Д. 16)
- В. Пр-н «Генерал Лавр Георгиевич Корнилов» (Ф. 440. Оп. 1. Д. 126. Л. 1 - 4)
- И. З. «Генерал Л. Г. Корнилов как полководец и народный герой» (Там же. Д. 26. Л. 2 - 20)
- «Как умер народный герой генерал Корнилов (Воспоминания и мысли очевидца)» (Там же. Л. 99 - 53)
- л. В-в «Роковая тайна (История похищения тела ген. Корнилова)» (Ф. 588. Оп. 1. Д. 613. Л. 1 - 2)
- Левитов. «Корниловский Ударный полк»
- Ушаков А. И., Федюк В. П. Лавр Корнилов. М.: «Молодая гвардия» (серия ЖЗЛ), 2006.
- Иоффе Г. З. «Белое дело. Генерал Корнилов.» М., 1989.
- АРХИВЫ РОССИИ.Издания и публикации. «Сердце не выдержало…» (Воспоминания штабс-капитана А. Тюрина о смерти генерала Корнилова)
Примечания
- Красный террор в годы Гражданской войны: По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Под ред. докторов исторических наук Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского / London, 1992.
«Корниловские поминовения пройдут 17 апреля в Краснодаре. Их цель - привлечь внимание общественности к трагическим событиям истории Родины, почтить память всех, кто погиб в годы Гражданской войны.» По традиции поминовения приурочены к смерти лидера Белого движения на юге России Лавра Корнилова. Он был убит при штурме Екатеринодара 13 апреля (по старому стилю 31 марта) 1918 года. «Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли», - так описывал смерть генерала Корнилова в книге «Очерки русской смуты» Антон Деникин. В тот же день по приказу принявшего командование генерала Деникина Добровольческая армия начала отступление от Екатеринодара.
Факт гибели командующего особой огласке старались не предавать, чтобы не спровоцировать панику в спешно отступавших частях Добровольческой армии. После панихиды в станице Елизаветинской гроб с телом генерала был доставлен в немецкую колонию Гначбау, в 50 верстах от Екатеринодара, где 15 апреля на рассвете состоялось тайное погребение Лавра Корнилова.
Когда наступавшие отряды Красной Армии заняли колонию, в тот же день, в пятом часу вечера, могила была раскопана, и труп доставлен в Екатеринодар для опознания. Уже по пути следования телеги с телом Корнилова, сопровождаемой красноармейцами, к центру города собралась возбужденная толпа. У гостиницы на Соборной площади, где размещался военный отдел облисполкома, разыгрались дикие сцены. Разъяренные люди учинили глумление над трупом, истязали его; по требованию толпы покойника хотели выставить на балкон гостиницы, а затем попытались подвесить к дереву, но веревка, словно не выдержав кощунства, оборвалась...
После тело Лавра Корнилова положили на дроги и повезли за город, при этом, по воспоминаниям очевидцев, сопровождавшие повозку «настолько были обозлены, что труп рубили саблями». На городской скотобойне его облили керосином и сожгли. Сожжение продолжалось трое суток, дабы уничтожить дотла… Так Екатеринодар стал свидетелем безжалостного, бесчеловечного самосуда, но - впервые - самосуда над покойником! Толпа мстила мертвому за гибель родных и близких; их души содрогнулись бы от этой мести. Минул год, и столица Кубани вновь была во власти белых. 13 апреля в ознаменование годовщины со дня гибели генерала Корнилова в Екатеринодаре состоялись поминальные мероприятия. Основная церемония проходила за городом, на ферме у обрыва над Кубанью, где во время боев размещался корниловский штаб. Сюда к часу дня собрались толпы народа: люди шли из города пешком, ехали на извозчиках, на английских грузовиках, специально предоставленных в этот день «для бесплатного пользования публики». Прибыли войска, командование Добровольческой армии во главе с Деникиным, руководители краевого правительства. Были возложены венки, пел войсковой хор. А в небе над фермой кружил аэроплан, и пилот бросал цветы... На следующий день в здании Первого кубанского реального училища была открыта выставка, посвященная памяти Лавра Георгиевича Корнилова. А в кубанских газетах объявлено о сборе материалов для будущего «военно-исторического музея генерала».
В апреле 1992 года неподалеку от места гибели Лавра Корнилова установили памятный знак, а в сентябре того же года - памятник. Он напоминает современникам о событиях, оставивших в истории Кубани кровавую борозду, о человеке, у которого нет могилы, а пепел его давно развеян... На месте гибели генерала 13 апреля 2013 года был открыт памятник скульпторов А. Корнаева и В. Пчелина. - В этот день казаки отдадут дань памяти всем погибшим в годы братоубийственной войны, возложат цветы и венки, - рассказала Виктория Левина, помощник атамана Екатеринодарского отдела ККВ. - Отслужит поминальную литию настоятель Свято-Покровского храма войсковой священник протоиерей Иоанн (Гармаш). Памятный митинг соберет представителей администрации, казачества и общественности. Среди них - заместитель главы администрации Краснодарского края, атаман Кубанского казачьего войска казачий генерал Николай Долуда, глава города Владимир Евланов. В поминовениях примут участие казаки с Дона, Ставрополья и Тамани, из Майкопа и ближнего зарубежья, а также более 100 учащихся казачьих классов.
В программе также работа казачьих куреней, полевая кухня, спортивные состязания и выступления творческих коллективов.
Марина Аванесова
Генерал от инфантерии, один из основателей Белого движения Лавр Георгиевич Корнилов родился 30 августа (18 августа по старому стилю) 1870 года в станице Каркаралинской Семипалатинской области (ныне Каркаралинск Карагандинской области Казахстана).
15 сентября (2 сентября по старому стилю) Корнилов был арестован и заключен в тюрьму города Быхов.
2 декабря (19 ноября по старому стилю) он был освобожден и уехал на Дон. По прибытии в Новочеркасск стал ближайшим помощником генерала от инфантерии Михаила Алексеева, формировавшего белогвардейские добровольческие части.
7 января 1918 года (25 декабря 1917 года по старому стилю) он был назначен командующим Добровольческой армией . После разгрома революционными войсками Каледина мятежа (1917-1918) Корнилов отвел свои отряды за Дон и 25 февраля 1918 года выступил во главе их на Кубань.
13 апреля 1918 года Корнилов был убит взрывом снаряда при штурме Екатеринодара (ныне Краснодар). Гроб с телом генерала был захоронен 15 апреля в немецкой колонии Гначбау, где остановилась отступавшая армия. На следующий день красногвардейцы, занявшие селение, отрыли могилу и отвезли тело генерала в Екатеринодар, где после глумлений оно было сожжено.
В 1919 году на ферме, где погиб главнокомандующий Добровольческой армии, был создан Музей генерала Корнилова, а вблизи — на берегу Кубани была устроена его символическая могила. В 1920 году музей и могила были уничтожены.
В 2013 году в Краснодаре недалеко от реки Кубань, на месте, где скончался генерал, был открыт трехметровый памятник Лавру Корнилову.
Генерал Корнилов был женат на дочери титулярного советника из Ташкента Таисии Морковиной, которая скончалась в сентябре 1918 года. У них было двое детей - Наталья и Георгий; в начале апреля 1920 года генерал Деникин увез их в эмиграцию. Наталья вышла замуж за адъютанта Деникина француза Шапрона дю Ларе, умерла в Брюсселе в 1983 году. Сын Корнилова Георгий получил высшее образование в США и многие годы работал ведущим инженером General Motors, скончался в 1987 году в Лос-Анджелесе.
(Дополнительный
18 августа (30 августа по новому стилю) 1870 года родился Лавр Георгиевич Корнилов - российский военачальник, генерал от инфантерии, военный разведчик, дипломат и путешественник-исследователь, - одна из самых загадочных и одиозных личностей в российской истории XX века.
Его называли и «несостоявшимся Бонапартом», и «могильщиком Революции», и святым мучеником, и героем, и единственным военачальником, который смог бы довести Белое Дело до победного конца.
О Корнилове написано много. Практически вся мемуарная, художественная, историческая литература, а также и научные исследования создавались, исходя из двух, диаметрально противоположных точек зрения на деятельность известного персонажа.
В советской, постсоветской, а также и белоэмигрантской историографии уже давно проведены все исторические параллели, выставлены самые противоположные и противоречивые оценки, подробно освещена фактическая сторона событий 1917 года: Корниловский мятеж, арест мятежных генералов, их побег из Быхова и создание Корниловым Добровольческой армии на Дону.
В данной статье автор не ставит себе задачей примирить сторонников и противников генерала Корнилова, и не станет, вопреки обыкновению, уверять читателя, что «истина находится где-то посредине». Нет! Противодействие необходимо всякому действию, куда бы и на что оно ни было направлено. Лавр Георгиевич Корнилов стал именно той «противодействующей» фигурой, которая должна была появиться на политической арене 1917 года. История возложила на него неблагодарную миссию: противопоставить всеобщему произволу, хамству и анархии хотя бы возможность возврата к законности и порядку. Может быть, у Корнилова был реальный шанс обыграть судьбу, избавив Россию от произвола большевиков и позорного Брестского мира. Только в политических играх, как правило, выигрывает не самый сильный и мудрый, а тот, в чьей колоде оказалось больше фальшивых козырей…
Биография Лавра Георгиевича Корнилова во многом напоминает собой авантюрно-приключенческий роман с бесконечными продолжениями. В ней есть всё: загадочное происхождение, весьма нетипичное для представителя военной верхушки, быстрые и неожиданные карьерные взлёты, столь же неожиданные падения, военные победы и неудачи, героическая смерть...
Будущий генерал родился в Усть-Каменогорске, в семье бывшего хорунжего 7-го Сибирского казачьего полка Егора (Георгия) Николаевича Корнилова. За 8 лет до рождения сына отец вышел из казачьего сословия и перешёл в чин коллежского регистратора. Считается, что отцовские предки Корнилова пришли в Сибирь с дружиной Ермака. В 1869 году Георгий Корнилов получил должность письмоводителя при городской полиции в Усть-Каменогорске, хорошее жалование и приобрел небольшой домик на берегу Иртыша. Происхождение и национальная принадлежность матери Л.Г. Корнилова и по сей день вызывают споры среди биографов легендарного генерала. По одной версии, она была оренбургской калмычкой, по другой – крещёной казашкой из рода аргын. Третьи, например, маршал Шапошников, который служил в одном полку с родным братом Лавра Георгиевича, уверяли, что мать Корнилова была киргизкой, которая перешла в православие только затем, чтобы вопреки воле родственников, выйти замуж за русского чиновника.
Во всяком случае, все биографы Корнилова сходятся на том, что мать генерала была безграмотной женщиной азиатского происхождения, не умевшей ни читать, ни писать ни на одном языке. От неё Лавр Георгиевич унаследовал монголоидные черты лица, невысокий рост и амбиции Чингисхана.
В двухлетнем возрасте маленький Лавр вместе с семьёй переезжает в станицу Каркаралинскую Семипалатинской губернии, где проходит его детство, и которую в некоторых документах обозначают как место его рождения. Способности к иностранным языкам у отца и деда, служивших толмачами в казачьем войске, передаются и Лавру, что находит в дальнейшем применение в его службе Отечеству.
Летом 1883 года юный Корнилов был зачислен в Сибирский кадетский корпус (Омск). Поначалу он был принят лишь «приходящим»: им были сданы успешно экзамены по всем предметам, кроме французского, так как в киргизской степи не было соответствующих репетиторов. Однако трудолюбивый и способный Корнилов очень скоро стал одним из лучших учеников корпуса и был зачислен на «казённый кошт». Сдав на отлично выпускные экзамены, Лавр получает право выбора военного училища для дальнейшего обучения. Любовь к математике и особые успехи в этом предмете определяют выбор Корнилова в пользу престижного (сюда традиционно стекались наиболее способные кадеты) Михайловского артиллерийского училища в Петербурге.
Переезд из Омска в Петербург становится началом самостоятельной жизни 19-летнего юнкера. Отец не мог помогать ему деньгами (у Корниловых было много детей, и семья жила более чем скромно). Лавр должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Он даёт уроки математики и пишет статьи по зоогеографии, что приносит некоторый доход, из которого он умудряется даже помогать своим престарелым родителям.
В Михайловском артиллерийском училище, как и в кадетском корпусе, учёба шла на «отлично». Только за поведение юнкер получал сравнительно низкие баллы. Офицеры столичного училища предвзято относились к честолюбивому юноше «низкого» происхождения, часто допускали насмешки и колкости в адрес амбициозного «азиата». Известен случай, когда один из училищных офицеров позволил себе обидную бестактность в адрес Корнилова, но неожиданно получил от гордого юнкера отпор. Лавр Георгиевич дал понять преподавателю, что он не простит оскорбления и за свою честь намерен стоять до конца. Начальник училища, узнав об этом инциденте, немедленно отозвал офицера и простил Корнилову его проступок. Юнкер поступил на дополнительный курс, закончив который имел право служить в гвардии или в столичном военном округе. Однако подпоручик Корнилов выбрал Туркестан.
В 1892 году он получает назначение в 5-ю батарею Туркестанской артиллерийской бригады. Это было не только возвращением на малую родину, но и передовое стратегическое направление при намечавшихся тогда конфликтах с Персией, Афганистаном и Великобританией.
В Туркестане Лавр Георгиевич занимался самообразованием, успешно изучал восточные языки. Вскоре подал рапорт на поступление в Академию Генерального штаба.
С 1895 по 1897 год Корнилов обучается в Академии. Во время учёбы он женится на дочери титулярного советника Таисии Владимировне Марковиной. Через год у супругов родилась дочь Наталья. В 1897-м, окончив Академию с малой серебряной медалью и «с занесением фамилии на мраморную доску с именами выдающихся выпускников Николаевской академии в конференц-зале Академии», Корнилов досрочно получает чин капитана. Он вновь отказывается от места в Петербурге и уезжает в Туркестан. Именно здесь раскрылись основные таланты Лавра Георгиевича как воина, разведчика, исследователя.
Кроме обязательных для выпускника Академии Генерального штаба немецкого и французского языков, Корнилов хорошо владел английским, персидским, китайским, казахским и урду.
С риском для жизни, переодевшись туркменом, Корнилов проводил рекогносцировки британских крепостей в Афганистане. Совершил ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Кашгарии (Восточный Туркестан), Афганистане и Персии. Корнилов всерьёз изучал этот малоизвестный европейцам, загадочный край, встречался с китайскими чиновниками и предпринимателями, налаживал агентурную сеть. Итогом служебной командировки стала подготовленная Лавром Георгиевичем книга «Кашгария или Восточный Туркестан», ставшая весомым вкладом в географию, этнографию, военную и геополитическую науку. Книга принесла автору заслуженный успех и была замечена британскими специалистами. Как установил современный исследователь М. К. Басханов, картографический материал к английскому изданию «Военный отчёт по Кашгарии» 1907-го года представляет собой планы городов и укреплений Восточного Туркестана, опубликованные в работе Л. Г. Корнилова. За разведывательные экспедиции капитан Корнилов был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени и вскоре направлен с новым заданием в малоизученные районы Восточной Персии.
С ноября 1903 по июнь 1904 года он находился в Индии с целью «изучения языков и нравов народов», а фактически - для анализа состояния британских колониальных войск. В 1905 году его секретный «Отчёт о поездке в Индию» был опубликован Генеральным штабом.
В 1904 году уникальный агент был произведён в подполковники и назначен столоначальником Главного штаба в Петербурге, но с началом Русско-японской войны добился перевода в действующую армию. С сентября 1904 по декабрь 1905 года Корнилов занимал должность штаб-офицера, затем - начальника штаба 1-й стрелковой бригады. Боевое крещение Лавра Георгиевича произошло во время сражения при Сандепу. В феврале 1905 года Корнилов находился со своей бригадой в арьергарде, прикрывая отход армии от Мукдена. Окруженный японцами в деревне Вазые, подполковник Корнилов дерзкой штыковой атакой прорвал окружение. Сохраняя полный боевой порядок, он вывел свою уже считавшуюся уничтоженной бригаду на соединение с армией. За храбрость был произведён в полковники, награждён орденом Святого Георгия 4-ой степени и Георгиевским оружием.
В 1907-1911 годах, имея репутацию специалиста-востоковеда, Корнилов занимался дипломатической и разведывательной деятельностью в Китае, затем - на приграничных территориях России (Монголия и Кашгария). Деятельность Корнилова-дипломата этого периода была высоко оценена не только на Родине, где он получил Орден Святой Анны 2-й степени и другие награды, но и у дипломатов Британии, Франции, Японии и Германии, награды которых также не обошли русского разведчика.
Первая мировая война
Первую мировую войну Лавр Георгиевич встретил в должности начальника 48-й пехотной дивизии (будущей «Стальной»). Она сражалась в Галиции и Карпатах в составе 8-й армии генерала Брусилова. Здесь опыт и знания востоковеда не слишком пригодились комдиву, а навыки разведчика и диверсанта часто мешали находить общий язык с вышестоящими штабистами. Командарма Брусилова раздражало неумение, а иногда и нежелание подчинённого генерала осуществлять необходимое в военных условиях взаимодействие с командованием и другими подразделениями армии. Корнилов, как и всякий диверсант-одиночка, держался независимо, любил принимать нестандартные, порой слишком отчаянные решения. Так, в ночном бою при Такошанах группа добровольцев под командованием Лавра Георгиевича прорвала позиции неприятеля и, несмотря на свою малочисленность, захватила 1200 пленных, включая немецкого генерала Рафта. «Корнилов - не человек, стихия», - говорил Рафт, потрясённый этой дерзкой вылазкой. Однако «дерзкая вылазка», осуществлённая без прикрытия основных сил, могла бы закончиться плачевно. Командарм Брусилов неоднократно замечал, что Корнилов «не жалеет своих людей», но при этом всякий раз добавлял, что Лавр Георгиевич и сам себя не жалеет. Солдаты боготворили своего командира. Корнилов умел рисковать и считал, что «победителей не судят».
Подчинённая ему «Стальная» дивизия отличилась в самых опасных операциях Юго-Западного фронта. При взаимодействии с «Железной» дивизией генерала Деникина она совершала чудеса мужества и героизма, дошла до Карпат, заняла Крепну. Взятие Зборо - расположенного на «высоте 650» - защищённого проволочными заграждениями и линиями окопов с укреплёнными огневыми точками - стало одной из самых блестящих операций, проведённых Корниловым. Взятие «высоты 650» открывало русским армиям дорогу на Венгрию. В феврале 1915 года легендарный комдив был произведён в генерал-лейтенанты, и его имя получило широкую известность в армейской среде.
Однако боевой путь «Стальной» дивизии оказался недолгим. Военная удача отвернулась от генерала Корнилова уже в апреле 1915 года. Прикрывая отступление Брусилова из-за Карпат, дивизия попала в окружение и почти полностью погибла. Генерал Корнилов, взявший на себя в момент гибели дивизии личное командование батальоном, был дважды ранен в руку и ногу. Бывший комдив с семью уцелевшими бойцами в течение четырёх суток прорывался к своим, но попал в плен к австрийцам.
Командир корпуса генерал Цуриков считал именно Корнилова ответственным за гибель 48-й дивизии. По его мнению, только самонадеянные действия её командира не позволили дивизии избежать окружения и полного разгрома. Цуриков требовал суда над комдивом, однако генерал Иванов, командующий Юго-Западным фронтом, придерживался иной точки зрения. Он направил Верховному Главнокомандующему Великому князю Николаю Николаевичу ходатайство «о примерном награждении остатков доблестно пробившихся частей 48-й дивизии, и особенно её героя, начальника дивизии генерала Корнилова».
Николай II также встал на сторону комфронта. 28 апреля 1915 года император подписал Указ о награждении пленённого генерала Корнилова за эти бои, и дело было закрыто.
О пленении Корнилова весной 1915 г. А. И. Верховский, последний Военный министр Временного правительства, в своих мемуарах писал:
«Сам Корнилов с группой штабных офицеров бежал в горы, но через несколько дней, изголодавшись, спустился вниз и был захвачен в плен австрийским разъездом. Генерал Иванов пытался найти хоть что-нибудь, что было бы похоже на подвиг и могло бы поддержать дух войск. Сознательно искажая правду, он прославил Корнилова и его дивизию за их мужественное поведение в бою. Из Корнилова сделали героя на смех и удивление тем, кто знал, в чем заключался этот «подвиг»… (А. И. Верховский. На трудном перевале, М., Воениздат, 1959, стр. 65).
Из австрийского плена во времена Великой войны не бегал разве что ленивый. Генерал Корнилов был помещён в лагерь для высших офицеров неподалеку от Вены. Залечив раны, он дважды пытался бежать, но первые попытки побега закончились неудачей. Корнилов сбежал лишь в июле 1916 года, переодевшись австро-венгерским солдатом. Его «азиатская» внешность в сочетании с австрийской формой почему-то никого не смутила.
Газетная шумиха вокруг дерзкого побега Корнилова возвела генерала в статус несомненного героя и мученика за Отечество. Уже в сентябре 1916 года Лавр Георгиевич, восстановив силы после пережитых событий, снова отбыл на фронт и был назначен командиром XXV армейского корпуса Особой армии генерала В.И. Гурко.
Командующий войсками Петроградского ВО
Вопрос о назначении генерала Корнилова на должность командующего войсками Петроградского военного округа был решён ещё императором Николаем II. Кандидатура популярного боевого генерала, совершившего к тому же легендарный побег из австрийского плена, могла умерить пыл противников императора. 2 марта 1917 года, на первом заседании самопровозглашённого Временного правительства Корнилов был назначен на ключевой пост Главнокомандующего войсками Петроградского военного округа.
По приказу Временного правительства и военного министра Гучкова именно Корнилов объявил об аресте императрице и её семье. Он пошёл на это, чтобы попытаться в дальнейшем облегчить участь арестованных. Фактически в те страшные дни командующий округа взял цесаревен, царицу и наследника под свою личную охрану, дабы спасти семью Николая II от бессудных действий и самочинных решений Петроградского Совета. Императрице очень понравилось, что её арестовал сам легендарный генерал Корнилов, а не кто-то из новоявленного правительства. Корнилову Александра Фёдоровна почему-то доверяла.
После ареста императрицы за Корниловым закрепилась репутация революционного генерала. Ортодоксальные монархисты так и не смогли простить ему ни этого шага, ни весьма «демократичного» происхождения. В должности начальника Петроградского округа Корнилов делает несколько безуспешных попыток договориться с Петроградским Советом, вывести из состава гарнизона разложившиеся части, отменить печально знаменитый «Приказ №1». Однако генерал быстро понял, что обрести реальную силу в этих переговорах он сможет лишь опираясь на фронтовые части. В апреле 1917 года Корнилов сложил с себя полномочия и стал проситься на фронт. Военный министр Гучков предложил его кандидатуру на должность командующего Северным фронтом. Репутация «революционного генерала» сыграла против назначения Корнилова в Ставке. Верховный Главнокомандующий Алексеев заявил, что он сам подаст в отставку, если Корнилов возглавит фронт. Впоследствии этот конфликт станет во главу угла взаимоотношений двух генералов и после Корниловского мятежа, и на первом этапе создания Добровольческой армии.
Верховный Главнокомандующий
Весной 1917 года Корнилов получил под своё командование 8-ю армию. Ознакомившись с положением на фронте, генерал первым поднял вопрос об уничтожении солдатских комитетов и запрещении политической агитации. 19 мая 1917 года приказом по 8-й армии он разрешает сформировать Первый Ударный отряд из добровольцев (первая добровольческая часть в Русской армии). За короткий срок трехтысячный отряд был сформирован. Капитан Неженцев блестяще провёл боевое крещение своего отряда. 26 июня 1917 г. добровольцы прорвали австрийские позиции под деревней Ямшицы, благодаря чему был взят Калущ. 11 августа приказом Корнилова отряд был переформирован в Корниловский полк. Форма полка включала в себя букву «К» на погонах и нарукавный знак с надписью «Корниловцы». Личной охраной Корнилова стал конный Текинский полк. В ходе июльского наступления армия генерала Корнилова прорвала австрийский фронт на протяжении 30 вёрст, взяла в плен 10 тыс. солдат и около 100 орудий. Корнилов был произведён Временным правительством в чин генерала от инфантерии и назначен Верховным Главнокомандующим.
Лавр Георгиевич сразу оговорил условия, на которых он согласился принять эту должность: невмешательство правительства в назначения на высшие командные должности, скорейшая реализация программы реорганизации армии, назначение генерала Деникина командующим Юго-Западным фронтом. Корнилов стал вторым человеком в государстве, крупной политической фигурой, способной влиять на происходящие в стране события. Это назначение было встречено большой радостью в среде офицеров и консервативной публики. У консервативного лагеря появился лидер, в котором видели надежду на спасение армии и России.
По требованию генерала Корнилова для восстановления дисциплины в армии Временное правительство вводит смертную казнь. Решительными, суровыми методами генерал Корнилов возвращает армии боеспособность и восстанавливает фронт. В глазах многих офицеров-фронтовиков он становится народным героем. От него ждали спасения страны и в буквальном смысле слова носили на руках.
Воспользовавшись своим положением Верховного Главнокомандующего и поддержкой высших офицеров, на Государственном Совещании в Москве генерал Корнилов предъявляет Временному правительству требования, известные как «Корниловская военная программа». Он решительно потребовал от Временного правительства «ликвидации анархии в стране» и восстановления порядка в армии. Временное правительство ничего не сделало в этом направлении. Напротив, оно сочло популярность Корнилова слишком опасной для «революции».
Корниловский мятеж
28 августа 1917 года Корнилов отказался выполнить требование Керенского об остановке 3-го кавалерийского корпуса генерала Крымова, который двигался на Петроград. Совсем недавно Керенский сам требовал от Корнилова введения верных частей в столицу, дабы избежать дальнейших провокаций большевиков. Но теперь Керенский почувствовал за Корниловым настоящую, опасную для него силу. Как показал октябрь 1917 года, у Временного правительства в столице не было никаких верных ему сторонников, способных отразить покушение на власть. В этих условиях Председатель Правительства сам решился на политическую провокацию. Корнилову было предложено телеграммой сдать должность Верховного Главнокомандующего. Корнилов отказался и решил:
29 августа Керенский объявляет Корнилова и его сподвижников мятежниками. Корпус Крымова был остановлен в районе Луги. Его командир покончил с собой после личной аудиенции у Председателя Правительства. Корпус был тут же разагитирован большевиками и утратил свою боеспособность. Корниловский полк, готовый в любую минуту вступить в бой, так и не получил соответствующего приказа от своего генерала. Корнилов ещё надеялся договориться с Керенским, но последний вновь переиграл его. Шумиха вокруг «мятежного» генерала была выгодна не столько Временному правительству, сколько тем политическим авантюристам, которые надеялись с его помощью бесславно вывести Россию из Великой войны. Керенский сам назначил себя на пост Главнокомандующего. Он приказал Начштаба Главкома генералу Алексееву арестовать Корнилова и всю верхушку генералитета, лояльно настроенную к его действиям. Алексеев, который и сам с большой симпатией относился к корниловцам, решил взять этот позор на себя. 1 сентября 1917 года Л.Г. Корнилов был арестован в Ставке и отправлен в Быховскую тюрьму.
Туда же из Бердичева были этапированы генералы Деникин, Марков, Орлов, Ванновский, Эрдели и другие военные чины, так или иначе поддержавшие Корниловское выступление. Через неделю после мятежа генерал Алексеев подал в отставку с поста Начальника штаба Главнокомандующего. На его место был назначен генерал Духонин. Одновременно с устранением наиболее активной и государственно мыслящей группы генералитета Временным правительством из тюрьмы были выпущены большевики (в том числе Троцкий), арестованные за попытку июльского переворота.
Многие либерально-демократические историки и политические деятели уже в эмиграции активно старались налепить на Л.Г. Корнилова ярлык главного виновника и поджигателя Гражданской войны, агрессора и организатора сопротивления большевистской власти, «могильщика революции».
На наш взгляд, Корниловское выступление было лишь отчаянной, во многом политически наивной и неподготовленной попыткой воспротивиться незаконным действиям Временного правительства и его заграничных «подельников». Попытки, продиктованные не умом, а сердцем, редко приводят к чему-нибудь, кроме поражения.
Последующее сопротивление верных верховной власти законопослушных генералов, которые всегда старались держаться «вне политики», было лишь отчаянным шагом загнанных в угол, обречённых людей. Стоит только вспомнить те унижения, которым подверглись боевые, заслуженные офицеры во время заключения в Бердичеве, и уже отпадёт всякая необходимость разыскивать истинных виновников эскалации последующего насилия. При этапировании в Быхов «мятежников» едва не растерзала агрессивно настроенная толпа, науськанная комиссарами Временного правительства. Следствие и суд по Корниловскому выступлению были не выгодны ни обречённому правительству, ни лично А.Ф. Керенскому. Только человеческая порядочность и верность своему долгу офицеров конвоя спасли Деникина, Маркова, Ванновского и других генералов от мученической гибели.
Во второй раз «быховских узников» спас ценой своей жизни Начальник штаба Главнокомандующего генерал Духонин. После Октябрьского переворота он своей волей освободил пленников, но сам был растерзан за это революционной толпой.
Насилие и провокацию к расколу общества, к кровопролитию и гражданской войне, вне сомнения, начало правительство Керенского, продолжили большевики. Корнилов, Алексеев, Деникин, Марков и все остальные жертвы политического произвола нашли в себе силы, чтобы организовать сопротивление и возглавить его.
Генерал И.П. Романовский - один из арестованных вместе с генералом Корниловым - говорил впоследствии: «Могут расстрелять Корнилова, отправить на каторгу его соучастников, но „корниловщина“ в России не погибнет, так как „корниловщина“ - это любовь к Родине, желание спасти Россию, а эти высокие побуждения не забросать никакой грязью, не втоптать никаким ненавистникам России…»
Добровольческая армия
После побега из Быхова Корнилов двинулся с верными ему текинцами на Дон. Все остальные «быховские узники» пробирались в Новочеркасск нелегально, по поддельным документам. Корнилов решил идти открыто. По дороге он едва не погиб, нарвавшись со своим конвоем на превосходящие силы большевиков. Опытному разведчику лишь чудом удалось уйти. В Новочеркасске генерал Корнилов стал соорганизатором Добровольческой армии. После переговоров с генералом Алексеевым и приехавшими на Дон представителями московского Национального центра было решено, что Алексеев примет на себя заведование финансовыми делами и вопросами внешней и внутренней политики, Корнилов - организацию и командование Добровольческой армией, донской атаман Каледин - формирование Донской армии и все дела, касающиеся казаков.
На первом этапе разработки стратегических планов белых сил Корнилов вновь проявил себя, как опытный диверсант, но не слишком дальновидный военачальник. Он по-прежнему мыслил категориями командира партизанского отряда, предлагая Добровольческой армии проводить диверсионно-партизанские рейды по большевистским тылам, скрываясь в удалённых районах Верхнего Дона и Кубанских степях. Против такой стратегии категорически возразили генералы Алексеев и Деникин. Добровольческая армия, несмотря на её малочисленность, мало напоминала собой мобильный диверсионный отряд. В зимних условиях, со всеми обозами, больными, ранеными, семьями и родственниками военнослужащих она бы просто погибла в степи. В руководстве армии вновь назревал конфликт, но Л.Г. Корнилов нашёл в себе силы уступить. Отставив в сторону свои амбиции, он согласился с единственно приемлемым планом Деникина о походе на Екатеринодар.
9 (22) февраля 1918 года Добровольческая армия выступила в первый Кубанский поход, который впоследствии будет назван его участниками «Ледяным». Целью похода был захват столицы кубанского казачества – Екатеринодара. У добровольцев в тот момент не было практически ничего: ни оружия, ни боеприпасов, ни денег, на которые можно было бы организовать боеспособную армию, ни чёткой политической программы. У них была только вера в своего Главнокомандующего Л.Г. Корнилова, его порядочность, офицерскую честь и горячее желание спасти Россию.
Гибель
31 марта (13 апреля) 1918 года командующий Добрармией генерал Корнилов был убит при штурме Екатеринодара.
«Неприятельская граната, - писал генерал А. И. Деникин, - попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли... »
Гроб с телом Корнилова был тайно захоронен при отступлении из немецкой колонии Гначбау. Добровольцы тщательно замаскировали могилу, сровняв холм с землёй, но это не помогло. Уже на следующий день большевики, занявшие Гначбау, первым делом бросились искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности». Случайно они отрыли могилу и отвезли тело генерала Корнилова в Екатеринодар, где оно, после длительного глумления, было публично сожжено. Добровольцы ничего об этом не знали. Лишь после взятия Екатеринодара в августе 1918 года была назначена комиссия по перезахоронению останков Корнилова, которая и выяснила страшную правду.
В документе Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков говорилось:
| «Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогли; настроение большевистской толпы повышалось… С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом… Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп… Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела… После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки… Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его… Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя бесформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю… Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти… В один день не удалось окончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами». |
Семья генерала была потрясена случившимся. Супруга Корнилова, Таисья Владимировна, отказалась присутствовать на панихиде, организованной Деникиным в Екатеринодаре. Она скончалась через несколько месяцев после смерти мужа и похоронена неподалёку от места его гибели.
3 октября 1918 года командующий Добровольческой армией генерал Деникин учредил «Знак отличия Первого Кубанского похода». Было зарегистрировано 3689 его участников. Знак № 1 по праву принадлежал генералу Лавру Георгиевичу Корнилову и был торжественно вручен его дочери.
Лавр Георгиевич Корнилов - уникальный специалист, востоковед, храбрый боевой генерал и разведчик, всего в своей жизни добился сам. Не задумываясь, по велению сердца он встал во главе Белого движения, движения обречённых. Как и большинство своих соратников, он не видел для себя иного выхода, не имел никаких личных желаний, кроме служения Отчизне. Его имя стало знаменем и символом для воинов белых армий на долгие годы.
